Клайв Баркер - Алые песнопения [litres]

Норма подумала, что это, скорей всего, дело рук ангелов: духовному воинству в подчинении того или иного главнокомандующего велели держать население Земли одурманенным, пока за занавесом действительности бушевала война. Приказ исполнили, и вместо того, чтобы служить человеческой душе утешением, мертвецы стали источником бесчисленных страшилок, а дававших о себе знать фантомов, которые были всего лишь душами усопших, сторонились и проклинали. Сменялись поколения, и в итоге человеческий род с трудом, но всё же приучился к слепоте.

Норма знала цену этой потери. Присутствие мертвецов несказанно обогатило её жизнь. Людскую страсть к войнам и её зверствам могло бы значительно поумерить осознание того, что семьдесят с лишком лет, отведенные каждому индивидууму, не предел существования, а лишь крохотный набросок величественной, безграничной работы. Однако Норма понимала, что ей не суждено прижизненно освидетельствовать прозрение человечества.

Этими мыслями она делилась лишь с одним человеком – с Гарри. Однако Норма уже потеряла счёт призракам, жаловавшихся ей на невидимость и на то, что им не под силу утешить родственников, друзей и возлюбленных простыми словами «я здесь, я рядом с вами». Она поняла, что смерть – двустороннее зеркало: одна плоскость отражала слепоту людей, верующих в безвозвратную утрату своих близких, а другая была обращена к зрячим мертвецам, страдавших рядом с живыми, но при этом неспособных издать ни звука, чтобы утешить их.

Норму вырвало из задумчивости – она пролетела сквозь крышу, и её омыло адским светом. Ей казалось, что зрение вот-вот покинет её, но этого не случилось.

Здание осталось позади, и с высоты птичьего полёта Норме открылся вид на пустошь, которую она пересекла вместе с киновитом и его рабом. Она не ожидала, что адские просторы будут хоть как-то походить на живописания великих поэтов, художников и рассказчиков, однако её всё равно поразило, что даже за тысячелетия никто не смог изобразить зрелище подобное тому, что явилось её призрачным глазам.

На небесах не было ни солнца, ни звёзд – довольно предсказуемо. Вместо них там висел камень размером с небольшую планету. Монолит парил высоко над безграничным ландшафтом, испуская зигзагообразные, подобные молниям лучи, озарявшие пейзаж сверхъестественным светом.

Среду нельзя было назвать благодатной, однако даже у неё имелась своя флора – более того, отдельные её представители даже здравствовали и процветали. Норма глянула вниз: на откосах холмов, под порывами инфернального ветра, раскачивались длинные стебельки белой травы; то там, то сям росли колючие кусты с узловатыми ветками, покрытые маленькими бледными цветами. От этого зрелища мысли женщины опять сорвались с поводка. Куда её приведёт это путешествие? Влекло её к какому-то определённому месту, или же её просто выдернули из тела, тем самым приговорив к вечным скитаниям по адским просторам?

Вопреки её воле и желаниям, Норму всё увлекало к неведомой цели, и её дух начал спускаться к земле. Через несколько секунд она уже летела всего в нескольких дюймах от белой поросли. Впереди виднелся небольшой лес. Из замысловатого хитросплетения древесных куполов чёрными молниями торчало с тридцать-сорок шальных веток. На этих сучковатых отростках восседало несколько крупных птиц – охраняя лучшие места, они то и дело пускали в ход клювы и когти. Норма так засмотрелась на их брань, что до последнего момента не замечала, как из чёрной чащобы появилось несколько человек.

А затем она почуяла кровь, и всё побелело.

Дейл не стал перечить Д'Амуру и шел впереди всей компании, но стоило им выйти из леса, как он обернулся и посмотрел на спутников выпученными глазами.

– Уже близко! – воскликнул он.

– Топай давай, гондон паршивый, – хмыкнула Лана.

– Гарри, твой друг снова чудит, – молвил Кез.

– Дейл, мы же договорились, – вздохнул Гарри.

– Нет-нет-нет, – Дейл на полную включил харизму южанина. – Ещё немного – и мы на месте. Вы все будете очень рады, клянусь. И Лана, дражайшая, когда со всем будет покончено, твоё мнение обо мне изменится к лучшему.

– Пипец ты стрёмный, чувак, – отозвалась Лана. – Могу лишь сказать, что мне бы правда получшело, кабы… я…

Она осеклась, и тон её речи сменился с раздраженного на ошарашенный. Она подняла руку вровень с глазами и посмотрела на рану так, словно видела её впервые.

– Что?. . – тихо спросила она.