Клайв Баркер - Алые песнопения

— Да, — ответила она. — Мы нуждаемся в твоей помощи, Джоуи.

— Давно ты меня так не называла, — сказал Раговски. — Обычно это случалось, когда мы трахались. Меня и сейчас собираются наебать?

Коттлав метнула быстрый взгляд на своих сотоварищей-магов — на Лили Саффро, Йяшара Хейадата, Арнольда Полтэша, Теодора Феликссона — и увидела, что оскорбления Раговски забавляют их не больше, чем её.

— Вижу, могила не лишила ядовитости твой язык, — заметила она.

— Да ёб вашу мать, — вздохнул Полтэш. — В этом-то и заключалась главная проблема! Что мы сделали, что не сделали, что имели и не имели — всё это неважно, — он покачал головой. — Сколько времени и сил было растеряно на попытки переплюнуть друг дружку, а ведь мы могли сотрудничать… у меня слезы на глаза наворачиваются.

— Вот и рыдай, — сказал Теодор Феликссон. — А я буду сражаться.

— Да. Прошу. Избавь нас от зрелища твоих слез, Арнольд, — подала голос Лили. Из пяти магов сидела только она — по той простой причине, что у неё отсутствовала левая нога. — Всем бы нам хотелось, чтобы всё сложилось иначе…

— Лили, дорогая, — молвил Раговски, — не могу не заметить, что ты уже не та женщина, что была раньше. Что стало с ногой?

— Вообще-то, — отозвалась она, — мне повезло. Он меня почти сцапал, Джозеф.

— Он?.. То есть, его не остановили?

— Мы — вымирающий вид, Джозеф, — сказал Полтэш. — Настоящий вымирающий вид.

— Сколько членов Круга осталось? — внезапно в голосе Джозефа послышалась тревога.

Пятёрка обменялась молчаливыми взглядами. Наконец, кто-то заговорил — это была Коттлав.

— Мы — все, кто остался, — сказала она, вперив взор в одну из алебастровых чаш и её кровавое содержимое.

— Вы? Всего пятеро? Не может такого быть.

Из манер и голоса Раговски улетучились весь сарказм и мелочная сварливость. Даже яркие краски бальзамировщика не могли смягчить ужас на его лице.

— Сколько времени я тут провалялся?

— Три года, — ответила Коттлав.

— Пошутить решили? Как такое возможно? — недоумевал Раговски. — В одном Высшем Круге было двести семьдесят один человек!

— Да, — сказал Хейадат. — И это только те, кто пожелал числиться среди нас. Невозможно сказать наверняка, скольких непосвящённых он забрал. Несколько сотен? Тысяч?

— И ещё никак не узнать, чем они владели, — добавила Лили Саффро. — У нас был довольно точный список…

— Однако даже он был неполным, — сказал Полтэш. — У каждого из нас есть тайное имущество. У меня точно.

— Ах-х… святая правда, — вздохнул Феликссон.

— Пятеро… — повторил Раговски, покачивая головой. — Почему вы не собрались, не пораскинули мозгами и не придумали, как его остановить?

— Вот зачем мы взяли на себя труд вернуть тебя к жизни, — сказал Хейадат. — Поверь, никто из нас не совершал этого по доброй воле. Думаешь, мы не пытались поймать ублюдка? Ещё как , блять. Но демон чертовски умён…

— И с каждым разом он всё умнее, — кивнула Коттлав. — В некотором роде, ты должен быть польщён. Тебя он забрал в числе первых потому, что как следует подготовился. Он знал, что только ты мог объединить нас всех против него.

— А когда ты умер, мы бранились и тыкали друг в друга пальцами, как склочные школьники, — вздохнул Полтэш. — Он настигал нас по очереди, поодиночке, появляясь в разных частях земного шара — мы и предположить не могли, где он нанесёт следующий удар. Многие пропали так, что никто ничего и не заподозрил. Вести находили нас позже — обычно через несколько месяцев. А то и год спустя. Просто так, случайно. Пытаешься с кем-то связаться, и оказывается, что их дом продан, сгорел до основания или же просто брошен на поживу плесени. Я навещал парочку таких мест. Помните дом Брэндера в Бали? Я там бывал. А поместье доктора Бигандзоли в окрестностях Рима? И туда ездил. Не обнаружилось и следа мародерства. Местные так боялись слухов о жителях усадьбы, что не осмеливались и шага туда ступить — даже несмотря на тот очевидный факт, что дома никого не было.

— И что ты там нашёл? — поинтересовался Раговски.

Полтэш достал пачку сигарет и закурил. Его руки дрожали, и Коттлав помогла ему прикурить.

— Исчезло всё, что имело магическую ценность, — продолжал он рассказ. — Уртексты [1] Уртекст — печатное издание музыкального текста, стремящееся к как можно более точной передаче авторского замысла. Очевидно, Баркер имеет в виду щепетильные копии магических текстов. Брэндера, коллекция ватиканских апокрифов Бигандзоли. Всё, вплоть до самого никчемного богохульного памфлета, исчезло. Полки пустовали. Очевидно, Брэндер без боя не сдался: было много крови на… кто бы мог подумать — на кухне.