Харлан Эллисон - Рассказы. Часть 2

Очень хорошо. Я позволю своим ногам вести меня. Не буду думать. Ноги по привычке вывели меня к дому Виолы. Там я все и выясню. Ни о чем не думай. Просто пройди сквозь бурю.

Я шел, закрыв глаза от черноты, сквозь которую бил гром. Я убежал из лап смерти и теперь был голоден. Я был голоден и жаждал ее губ. Я вернулся с того света ради нее — или это слишком поэтично?

Я поднялся из могилы, снова заснул в ней, снова поднялся и стал без памяти проводить поиски. Это было ужасно, мрачно и жутко. Я умер на сеансе.

Ноги тяжело ступали под дождем. Я не чувствовал ни холода, ни сырости. Внутри было тепло, тепло от воспоминаний о Виоле, ее губах, ее волосах. Мне вспомнилось, что она блондинка. Ее волосы вились колечками солнечного света, глаза были голубыми и глубокими, как море, а кожа молочно-белая, словно бока единорога. Я сказал ей об этом, когда держал ее в объятиях. Я познал ее губы, эти алые врата экстаза. Она будила во мне голод, она была горящим маяком желания, который вел меня сквозь туман воспоминаний к ее двери.

Я задыхался и не знал этого. Внутри вращалось колесо, некогда бывшее моим разумом, а теперь стало скрежещущим круглым экраном, мигающим калейдоскопическими образами Виолы, могилы, спиритического сеанса, злых духов и необъяснимой смерти.

Виола интересовалась мистикой, я — оккультизмом. Мы пошли на спиритический сеанс. Миссис Прайс была известным медиумом. Я умер на сеансе и очнулся в могиле. Затем вернулся к Виоле, вернулся, чтобы узнать о себе. Теперь я знал, кто я и как умер. Но как я возродился?

Брамин-стрит. Ноги принесли меня.

А потом инстинкт направил мои ноги по тропинке к крыльцу.

Инстинкт заставил мою руку без стука нащупать знакомую дверную ручку, он же перевел меня через порог.

Я стоял в пустынном коридоре. Там было зеркало, и впервые я увидел себя. Возможно, это шокировало бы меня до такой степени, что вернулась память и знание. Я посмотрел туда, но зеркало исчезло перед моим затуманенным взглядом, превратившись в размытое пятно. Я чувствовал себя слабым, ошеломленным. Но это было из-за голода внутри; жгучего голода. Было уже поздно.

Виолы внизу не будет. В этот час она обычно находится у себя в спальне.

Я поднялся по лестнице, капая водой при каждом шаге, двигаясь совершенно бесшумно и не обращая внимания на журчание ручейков, сбегающих вниз по лестнице.

Внезапно головокружение снова отступило, и я почувствовал силу. У меня было ощущение, будто я поднимаюсь по лестнице к самой судьбе, как будто, достигнув вершины, я узнаю правду о своей участи.

Что-то вытащило меня из могилы. Что-то скрывалось за этим таинственным воскрешением. Ответ был наверху.

Поднявшись туда, я свернул в темный знакомый коридор.

Дверь спальни открылась под моей рукой. У кровати горела одинокая свеча.

И я увидел Виолу, лежащую там. Она спала, воплощенная красота. В ту минуту она была очень молода и красива, и мне стало жаль, когда она проснулась. Я тихо позвал:

— Виола.

Пока я это делал, мой разум снова и снова повторял последний из трех вопросов. «Как возродился?», звучал этот вопрос.

— Виола! — звал я.

Она открыла глаза, наполненные жизнью. Увидела меня.

— Артур… — выдохнула она. — Ты мертв! — Это был ее последний крик.

— Да, — тихо сказал я.

Почему же я так сказал? Это озадачило меня. А разум шептал:

«Как возродился?»

Она встала, содрогаясь.

— Ты должно быть призрак. Мы похоронили тебя. Миссис Прайс испугалась. Ты умер на сеансе. Уходи, Артур — ты же мертв!

Снова и снова она восклицала таким образом. Я любовался ее красотой и чувствовал голод. Тысячи воспоминаний о том последнем вечере нахлынули на меня. Спиритический сеанс, миссис Прайс, предупреждающая о злых духах, холод, охвативший меня в темноте, и внезапное погружение в забытье. Потом это пробуждение и поиски Виолы, чтобы утолить голод.

Не ради того, чтобы набить живот. Не для выпивки. Не из-за любви. Новый голод. Новый голод, порожденный только ночью.

Новый голод, который заставил меня избегать людей и позабыть себя прежнего. Новый голод, что ненавидел зеркала.

Жажда Виолы. Я очень медленно двинулся к ней, и моя мокрая одежда зашуршала, когда я успокаивающе протянул руки и обнял ее. На мгновение мне стало жаль ее, но голод усилился, и я опустил голову.

Последний вопрос снова зазвенел в голове. «И как я возродился?» Спиритический сеанс, угроза от злых духов, вот ответы на этот вопрос. Я сам ответил себе.

Взяв Виолу на руки, я понял, почему восстал из могилы, кто я и что я такое. Я обнял Виолу, и мои зубы сомкнулись на ее горле.