— …что происходит на сцене. Во втором ухе у вас наушник. Вы слушаете мои комментарии. Внимательно слушаете. Как только получаете команду, например: «Рыжий, на сцену!»…
Рыжий вздрогнул и засучил ногами.
— …Нет, стоять! Рыжий, это только пример!
Рыжий кивнул. И улыбнулся.
— …Так вот, тот, к кому обращена эта команда, только он и никто другой, немедленно идёт на сцену и импровизирует. Прощу говоря, работает в контакте со скульптором и вытягивает представление. Спасает, так сказать, ситуацию. Правило вы знаете: тот, кто вышел на сцену — назад живым не возвращается. Скульптор, конечно, позаботится об этом, но главное — ваша игра. Без неё, без талантливой вашей игры — провал. Провал для нас, для вас — забвение. Вы этого хотите?
Мы яростно замотали головами.
— Тогда постарайтесь, — сказал старший распорядитель. — Постарайтесь нам помочь. А если распоряжений с моей стороны не будет — то просто сидите, наслаждайтесь представлением и гениальной игрой вашего товарища, которому, кстати, мы подарили один из лучших наших сценариев…
Рыжий замычал.
— Вперёд! — скомандовал старший распорядитель.
И мы пошли вперёд, к креслам. Рабочий шёл вместе с нами, раздавая на ходу рации. И ушёл он, лишь убедившись в том, что сидим мы в креслах, и с мест наших сцена видна, и рации включены и работают (он лично прошёл вдоль кресел, проверяя, включены ли рации).
Шарканье ног, кашель, обрывки фраз…
— Мы так близко к краю сцены, — заметил Рыжий. — Всего ничего…
— Да уж, — согласился Повар, — вот так и подойти, приподнять край занавеса…
— Зачем? — спросила Вероника. — Они нас увидят. Сидим здесь… дураки дураками. Противно, честное слово!
«Ниже опускай!» — крикнул кто-то сверху, из темноты.
«Колосники в смазке… Сколько раз говорил…»
— Ну и что? — откликнулся Повар. — Сидим… надо, стало быть…
— И хорошо, если бы увидели, — добавил Рыжий. — Мы бы им поклонились. Я бы рукой помахал…
— Нужен ты им больно! — осадила его Вероника.
Пять грузчиков, тяжело пыхтя, отдуваясь, протащили мимо нас на сцену большой, широкий, крепок сбитый из плохо оструганных, толстых сосновых досок стол на выпиленных из неокоренных сучковатых брёвен массивных ножках.
Стол установили прямо под бутафорской лампой, придвинув ближе к краю сцены.
— Злая! — воскликнул Рыжий. — Нехорошая ты, Вероника. Какая тебе разница, нужен я им или нет? Какая тебе разница, нужна ты им или нет? Что тебе с того? Дань с них возьмём, на миг придём к ним…
— На сорок минут, — уточнила Вероника.
«Без двух минут семь, — раздался в наушниках голос распорядителя. — Готовность! Ассистентам выйти к проходу слева, акробаты стоят справа. Карлик — первый слева, почтенный старший партнёр — за его спиной. Хорошо, я вас вижу…»
«Здесь везде скрытые камеры! — догадался я. — Мы не видим распорядителя, а он всех видит. Всех и всё, все закоулки, проходы, коридоры, лестницы… Ничего себе!»
— Колян, уходим!
Грузчики побежали со сцены, едва не сбив наши кресла (но топота при этом не было слышно… глянув мельком на их ноги, я догадался — кроссовки, на всех кроссовки с мягкими подошвами).
Рабочий вынес на сцену кресло. Поставил метрах в двух от стола. Стирая пыль, быстро провёл ладонью по подлокотникам.
Второй рабочий поставил рядом с креслом маленький круглый столик.
«Сорок секунд!»
На него — бутылку водки и высокий гранёный стакан.
— Всем покинуть сцену!
— Вот начнётся сейчас! — и Рыжий заёрзал, задёргался, руки его стала трясти дрожь. — Но только не сильно, не сильно…
— Что — не сильно? — спросил я.
Рыжий мне не ответил.
Рабочие сцены прошли мимо нас, обсуждая на ходу какого идиота Валеру, который не жалеет солидола на смазку тросов, отчего и их трогать-то противно, ладони потом…
«Занавес!» — крикнул старший распорядитель.
Рыжий зашипел и затряс головой.
«Господи, а если его вырвет? — испугался я. — Вот ведь номер будет!»
Старший распорядитель видел нас, но на припадок Рыжего никак не реагировал. Возможно, считал, что даже в самом худшем случае ассистенты его сумеют среагировать и утащить трясущегося и едва не теряющего сознание от нервного перенапряжения артиста за сцену.
«Играем!»
Занавес медленно, плавно поплыл наверх, и зрительный зал, именно такой, как я и ожидал увидеть (в полутьме притаившийся, лишь осторожными шорохами выдающий своё присутствие, жадный, хищный, многоглазый, белые точки во тьме, возбуждённое дыхание) — открылся нам.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу