Алекс Белл - Ледяная Шарлотта [litres]

– Лилиаз, пожалуйста. Опусти нож.

– Злой скелет, – прошептала она. – Я чувствую, как его череп ухмыляется под моей кожей. Я не хочу, чтобы он там был. Я должна его вырезать.

– Никакого злого скелета нет, – увещевал ее Камерон. – В тебе нет никакого зла, Лилиаз.

– Есть. Должно быть. Иначе я бы никогда не разбила твой рояль, не важно, сколько раз куклы шептали бы мне об этом.

– Плевать мне на рояль! – воскликнул Камерон. – Ты слышишь? Мне и дела нет до чертова рояля! Опусти нож, и пойдем отсюда.

Лилиаз сухо всхлипнула, рука с ножом задрожала. Сейчас она могла сделать что угодно. Я боялась вздохнуть. Послушает ли она брата – или перережет себе горло у нас на глазах?

– Лилиаз, – говорил Камерон очень-очень тихо, – если ты когда-нибудь любила меня, хотя бы капельку, опусти нож. Немедленно.

Она глубоко вздохнула, и нож выпал из ее пальцев. Быстро, как молния, Лилиаз спрыгнула со сцены и бросилась к Камерону. Обхватила брата за талию и уткнулась лицом ему в живот.

– Умница, – сказал он, тоже обнимая ее. – Умница, Лилиаз!

Ледяным Шарлоттам это совсем не понравилось. Они зашипели в стенах, словно змеи:

– Мерзкий мальчишка!

– Гадкий мальчишка!

– Портит любую игру…

– Ненавистный…

– Терпеть его не могу…

– Убей его, Пайпер…

– Пожалуйста, пожалуйста…

– Порадуй нас…

– Вонзи нож ему в сердце…

– Нет, нет! Лучше в лицо!

– Вырежи ему глаза!

– Скорми их кошке!

– Лилиаз, – встревожилась я, – где Пайпер?

– Ушла, – ответила кузина. – Сказала, что пойдет на пляж – искать Шарлотт, которых ты бросила в море.

– Лучше осмотреть дом, – заметил Камерон, взглянув на меня. – Если ее и правда здесь нет, мы запрем дверь и не впустим ее.

Я почти не слышала его. Одно большое высокое окно осталось незанавешенным – наверное, у Пайпер кончились простыни, – и на мгновение мне показалось, что снаружи стоит Ребекка. Ее длинные черные волосы развевались, ладони прижались к стеклу. Она смотрела на нас.

Камерон уже шел к двери, Лилиаз цеплялась за его левую руку. Я еще раз взглянула в окно, но Ребекка исчезла, если вообще там была. Нахмурившись, я поспешила за ними.

Мы вышли из актового зала, и тут же все погрузилось во мрак. Кто-то выключил свет.

Я услышала крик Пайпер, когда она пронеслась мимо. На мгновение в луче света, проникшем в щель между простынями, сверкнуло лезвие, раздался удар, и кто-то застонал во тьме. Пару секунд я не понимала, что происходит. Шарила по стене в поисках выключателя, но никак не могла его отыскать. Затем Камерон схватил меня за руку. Я узнала его жесткую и обгоревшую кожу на ладони.

– Скорей, – прошептал он и потащил меня за собой.

Свободной рукой я коснулась перил и поняла, что мы подбежали к лестнице. Я слышала шаги Лилиаз – она, видимо, держала Камерона за другую руку. А Пайпер кричала у нас за спиной:

– Какого черта ты здесь делаешь, Камерон? Ты единственный, кто мог помешать этой девчонке изрезать себя! Тебя не должно быть здесь! Ты должен гнить в тюрьме!

Не обращая на нее внимания, мы поднимались по лестнице. Темнота скрывала нас, а шепот Ледяных Шарлотт заглушал шаги, но выхода не было – Пайпер все равно бы настигла нас. Мы добрались до лестничной площадки, и я подумала, что Камерон отведет нас в какую-нибудь спальню и попытается забаррикадироваться, но он двинулся прямо по коридору.

– Где мы спрячемся? – прошептала я, отчаянно жалея, что ничего не разглядеть в этой темноте.

– На крыше, – еле слышно ответил Камерон. Его голос звучал странно, и я поняла: что-то не так.

В конце коридора он резко остановился, и я в него врезалась. Задела рукой его футболку – она была липкой и мокрой.

– Камерон, это кровь?

Он не ответил, просто открыл дверь и втолкнул нас внутрь. Маленькая крутая лесенка, почти стремянка, вела к люку в стене. Заскрипели, отодвигаясь, засовы. Камерон тянул за крышку, и я тоже тащила изо всех сил. Она оказалась ужасно тяжелой, но наконец мы сумели ее открыть, и она с лязгом упала на пол. Я вздрогнула, уверенная, что Пайпер это услышала.

– На крышу! На крышу!

– Они лезут на крышу!

Ледяные Шарлотты шептались в коридоре позади нас, и мне захотелось разбить их фарфоровые головки, все до единой.

– Давай, Лилиаз, – сказал Камерон, проталкивая сестру в люк. Он был таким узким, что в него можно было пролезть только по одному.

Как только Лилиаз выбралась, Камерон подтолкнул к люку меня. Я вылезла на крышу и встала рядом с Лилиаз. Мы оказались на плоском участке черепицы у пустой колокольни. Далекий шум волн вторил биению моего сердца.