Сергей Марьяшин - Червь [СИ]

Еще этот Ворцель, как добросовестный ученый и человек честный, признался в своем дневнике, что впервые задумался о природе ума человеческого много лет назад, еще в юности, узнав о тайном культе Белого Червя, что процветал некогда в древнем Египте, пока не был запрещен воцарившимися там фараонами. Он прочел о нем в редкой старинной книге малоизвестного у нас арабского ученого Абдуллы аль-Хазреда.

Сросшись с тканями мозга, червь растет и развивается вместе с человеком, получая впечатления о внешнем мире через органы человеческие: глаза, уши, касания рук и прочие. В отличие от человека, какой представляет собой только тело без ума, чувств и души, червь наделен разумом и умеет думать; но, не зная правды о самом себе ― о том, что он лишь червь ― и судя по ощущениям своим, он считает себя человеком с христианским именем и душою.

Оказалось, крестьян Ворцель не умерщвлял, а лишь уничтожил в их головах червя (путем извлечения оного), отчего они сразу утратили свой взрослый ум и перестали быть людьми, а стали вроде больших душевнобольных детей; хуже животных, ибо животные имеют привычки и знают, как им себя вести, а крестьяне эти стали совсем слабоумными, даже с телами своими управиться не могли. Ворцелю пришлось их затем предать смерти, потому что вернуть им разум уже не было никакой возможности.

Однажды он попробовал пересадить червя от одного пациента к другому, чтобы узнать, можно ли перенести разум от человека к человеку, но тот не прижился, ибо они слишком срастаются с мозгами хозяина; и если эти нити, или связи, пресечь, то червь скоро погибает, а вместе с ним и память, и личность, и душа человека. Так он сделал вывод, что ежели человек по какой причине окажется во младенчестве без червя, или червь его вдруг помрет, то личность в таком человеке не разовьется и человек сей так и останется на всю жизнь дубиною слабоумной. И в глубокой старости, когда многие из нас память теряют и становятся подчас хуже детей ― это все оттого, что червь умирает раньше хозяина. Или, напротив, чтоб правильней сказать: хозяин умирает раньше человека.

Исследовал Ворцель и домашних животных: кошек, собак, лошадей. Всюду, где животные проявляли ум, сообразительность и близкие к человеческим качества, такие, как преданность, покорность или даже привязанность и любовь, обнаруживал он присутствие червя. Все животные, что живут рядом с человеком, заражены им. Ворцель считал, что червь управляет животными так же, как и людьми; но их менее развитая, по сравнению с человеческой, материальная основа ― мозг, нервная система и конечности ― не позволяет ему осуществить весь свой потенциал, как он делает это в людях.

Далее Захарьин пишет, что много раз перечел тетради и не смог, как ни старался, найти хоть одну ошибку или неточность в исследованиях и выводах Ворцеля и примкнувшего к нему покойного Нелидова. Больше того, он тайно, не сказав нам ничего, ездил в соседнюю губернию и посещал лечебницу, где ставил свои опыты несчастный доктор; там он правдами и неправдами добился доступа к его бывшему кабинету, операционной и к его вещам; в больничной кунсткамере он своими глазами видел двух старых червей, плавающих заспиртованными в стеклянных сосудах. Начальство лечебницы не знало, что в этих сосудах, потому и оставило их нетронутыми. Выглядели черви, как и писал Ворцель, похожими на мозговую железу, все в шишках и узлах. Ежели б не искусный ланцет хирурга, отделивший их от ставшей им домом железы, никто, даже самый искушенный доктор, ни за что в жизни не догадался бы, с чем имеет дело. Захарьин поведал нам о своих чувствах, что возникли у него, когда он смотрел на червей: какими людьми были они, что их заботило и волновало? Они умерли, так и не узнав, кем прожили всю свою жизнь и чем были на самом деле.

Юрий Кузьмич признался нам, что испытывает ужасные душевные муки: зная теперь всю правду о себе, ― и не только о себе, но обо всех людях, прежде живших, живущих ныне, и тех, что еще только будут жить, ― он, будучи уверенным в истинности ее, в глубине души своей решительно не способен ее принять. Все его естество противится этой богохульной мысли: что он, семейный доктор Захарьин Юрий Кузьмич, есть в действительности лишь разумный червь, живущий внутри горы из живой безмозглой плоти, что служит ему орудием для действий во внешнем мире. Он писал, что не желает и не может примириться с этим, без всякого сомнения, научно верным, но от этого не менее чудовищным знанием. Хуже всего, продолжал он далее, сознавать, что не только он есть червь, но и все окружающие его «люди» тоже. И мы, друзья его близкие, здесь не исключение.