Роберт Блох - Рассказы. Том 2. Колдовство.

Для такого парня, как Вандо, было бы довольно трудно провернуть и то, и другое. Я еще мог вообразить, как он баллотируется на должность, но, чтобы выполнить свой гражданский долг, ему придется умереть. Я не упомянул об этом, но ждал новых откровений.

— Итак, — ухмыльнулся Аллан Вандо, — я почти решил выдвинуть свою кандидатуру на выборах шерифа.

— Шерифа? — эхом отозвался я. — Это сюрприз.

Так оно и было. Но при этом он мог бы стать хорошим стрелком — если бы умел стрелять пистолетом так же хорошо, как собственным ртом.

— Я подумал, что вы захотите знать. Естественно, я ожидаю, что мои друзья поддержат меня в гонке.

Возможно, он имел в виду, что слишком пьян, чтобы находиться в одиночестве.

— И когда я увидел вас, — заключил кандидат, — я сказал себе: вот человек, который мне нужен. Не желаете написать для меня несколько речей? Вы писатель, не так ли?

— Ну… — начал я.

— Знаете, нужно просто собрать несколько досок для моего помоста.

Я бы предпочел сколотить несколько досок для его виселицы.

— Надо подшутить над публикой, не так ли? Просто выбейте из меня несколько патриотических фраз, немного помашите флагом, и я сделаю все остальное. Я обеспечил себе финансовую поддержку, и помощники будут раздавать пиво — обычная кампания. Так что скажете?

Для того, что мне хотелось бы сказать, я был достаточно вежлив, чтобы произнести это себе под нос. И все же нужен был предлог, чтобы сменить тему.

— Дайте мне время подумать, — сказал я ему.

Мои глаза блуждали по комнате в поисках возможности сменить тему разговора. Я нашел кое-что. На столе рядом со столом Аллана Вандо лежали самые нелепые предметы, какие только можно встретить в офисе делового человека. Предмет номер один — обложка журнала ужасов. На ней были изображены руки ведьмы, втыкающей булавки в крошечную восковую куклу. Вторым номером шла газетная вырезка о колдовстве. И предмет номер три, самый поразительный, — дюжина грубых, крошечных восковых фигурок, стоящих в ряд.

— Послушайте, — выпалил я, — на кого вы пытаетесь навести порчу?

— Порчу?

— Ну да. Кого вы собираетесь убить этими колдовскими куклами? — спросил я.

Аллан Вандо расплылся в тройной улыбке.

— Приходите сегодня ко мне на вечеринку и узнаете. Это будет очень необычное дело, обещаю вам.

Я так и сделал. А он не обманул.

— Что у нас здесь? — пробормотал Вандо торжественным голосом, держа обложку журнала в тусклом свете.

Дюжина гостей, сидевших вокруг большого камина в его квартире, вытянули шеи и уставились на изображение рук ведьмы, вонзающих булавки в воскового человечка. Мрачная, намеренно напускная таинственность Вандо и несколько крепких коктейлей настроили их на нужный лад.

— Я вам скажу, — сказал хозяин, устроивший необычный прием, с торжествующим видом хозяина, прекрасно знающего, чем он занимается. — Это фотография куколки.

— Как Пиноккио? — спросила Мирна Вебер, хихикая со всей девичьей наивностью своих сорока лет.

— Вовсе нет. Это не кукла, а куколка из воска, выплавленного из церковных свечей. В прежние времена колдуны и ведьмы крали священные свечи, плавили их и лепили изображения своих врагов. Затем, с соответствующими церемониями, они вонзали иглы в восковые тела — и реальные люди, изображенные в восковых фигурах, заболевали и умирали. Это было колдовство.

— Как интересно, — улыбнулась Мирна Вебер, нервно проводя рукой по своим светлым локонам.

— Я слышал об этом суеверии, — сказал Джо Адамс. — Разве Уильям Сибрук не упоминал об этом в своей последней книге?

— Я рад, что вы упомянули о нем, — сказал Вандо. — Потому что мы как раз подходим к этому моменту. Да, он говорил о куклах в своей книге, и есть сотни трактатов по магии и демонологии, которые вторят ему. Дикари практикуют эти обряды сегодня, и они работают. Психиатры говорят нам, что сила внушения может убить — если человек знает, что на нем лежит проклятие, он заболеет и умрет. Но волшебники называли это симпатической магией, и сегодня она известна нам как черная магия.

— А что насчет Сибрука? — настаивал Джо Адамс.

— У меня есть вырезка, где говорится о нем.

Вандо показал нам полоску бумаги, которую я видел у него на столе днем.

— Вот газетная статья, появившаяся несколько месяцев назад. Несколько человек, читавших книгу Сибрука о колдовстве, писали ему письма, спрашивая, нельзя ли «пожелать» смерти жертве. Он написал в своей книге о силе мысли — о том, как круги магов, поющих вместе и концентрирующих свою ненависть на враге, могут на самом деле убить его. И эти люди, вступая в контакт с Сибруком, просили формулу, чтобы пожелать врагу смерти. И он дал им это.