Роберт Блох - Рассказы. Том 2. Колдовство.

Я тут же перестал думать. Воды на улице было по колено. Сквозь раскаты грома и вспышки молний я пробирался вброд с мокрой обезьяной на плече. Прорываясь сквозь затопленную темноту, вниз к реке, вниз к темной лавке на Флинн-стрит, чтобы отомстить за то, во что мой рассудок не позволял мне поверить. Магазин казался темным пятном в чернильном море. Обезьяна пронзительно заверещала, подгоняя меня вперед через кружащиеся воды. Я загремел дверью, словно гремел гром, затем достал свой револьвер. Обезьяна взвизгнула и соскользнула с моих плеч. Он взобрался на притолоку. А потом мокрая коричневая фигурка пролезла через фрамугу и проникла в магазин. Мгновение спустя дверь открылась, и поток воды залил пол, когда я влетел внутрь.

Было тихо. Даже в бурю животные не кричали, но тысячи глаз горели в темноте. Обезьяна бежала передо мной, ведя за собой. Тысячи глаз следили за нашим продвижением. Тысяча — и сколько из них настоящих животных? Марду говорил, что объездил весь мир. В скольких городах он открыл зоомагазин, продал своих животных и вернул их? Сколько из этих странно молчаливых животных вернулось? Я должен отомстить за Лилиан, Пег и за многих других.

Мы почти дошли до конца магазина, когда обезьяна остановилась передо мной. Она присела рядом с низкой, похожей на коробку клеткой с сеткой спереди и затрещала. И в ответ из темноты послышалось шипение. Обезьяны ненавидят змей. Но у Лилиан была змея…

Зверь возился с сеткой. А потом что-то шевельнулось, и поползло по полу передо мной. Послышалось шипение и лопотание. Я на цыпочках двинулся вперед, и мы подошли к двери. Потом обезьяна потянула меня за ногу и посмотрела своими яркими глазами, которые я слишком хорошо знал. Я толкнул дверь, чуть приоткрыв ее.

В комнате горела единственная свеча. Марду лежал на койке в маленькой задней комнате. Спал ли он, или находился в позе йога, я не мог сказать. Он был неподвижен, как в трансе. Я поднял револьвер, но обезьяна тихонько взвизгнула. Я стоял в дверном проеме, пока бурлящая вода раскачивала стены магазина; стоял, пока обезьяна и змея проскользнули в маленькое отверстие и двинулись вперед. Я не мог пошевелиться, мог только смотреть. Волна ударила в стену, и я почувствовал, как меня качнуло. Я знал, что пора выбираться отсюда, река окончательно вышла из берегов. Но не мог пошевелиться. Я мог только наблюдать, как гротескная коричневая фигура движется по полу к койке Марду. Спящее лицо, смуглое, бесстрастное лицо Марду внезапно ожило. Индус открыл глаза, и в их сияющих глубинах словно разверзся ад.

— Ты здесь? — прошептал он, глядя на крадущуюся к нему обезьяну. — Но этого не должно быть. Сегодня была та самая ночь — да, я ее установил. Но я собирался позвонить завтра. Ты явилась бы сюда не по своей воле — или нет?

Обезьяна уставилась на него. И тут я понял. Она тянула время. Потому что, никем не замеченная, змея ползла вверх по кровати. Прогремел гром, вода ударилась о стены, а я все смотрел сквозь щель в двери, как индус с недоумением глядит на обезьяну. Внезапно его тон и набор слов изменились.

— Ах! Неужели я потерпел неудачу? Или ты оплошал, Хануман? Разве я не направлял тебя, не оживлял твою цель в снах? Разве ты не взял душу женщины и не воплотился в ее?

Я наблюдал за змеей, незаметно извивающейся рядом с индусом. Она метнулась вверх. Снова прогремел гром, но крик ужаса Марду заглушил голос самой природы. Индус резко выпрямился, когда зеленая лента ужаса сжала его горло. Его руки рвали колышущиеся кольца, глаза вылезали из орбит. А потом обезьяна бросилась вперед, торжествующе щебеча. Его крошечные когти царапали грудь Марду, зубы снова и снова впивались в сердце. Змея сжала свои объятия, обвив коричневое горло Марду нефритовым ожерельем смерти. Грохот, звон стекла и внезапный крик животного ужаса донеслись из магазина снаружи. Сюда хлынула вода. И все же я мог только смотреть на удушаемого индуса, наблюдая сцену отмщения. Обезьяна спрыгнула с коричневого тела мне на талию, дико стрекоча. Его лапа указывала на дверь. Она потянула меня за плечо. Я кивнул, указал на нее, но она покачала головой. На какое-то ужасное мгновение наши глаза снова встретились, и я отшатнулся. Позади себя я услышал булькающий стон, но не оглянулся.

Я пробирался через магазин, когда поднялась вода. Умирающие животные в клетках визжали под надвигающимся потоком, который вскоре должен был подняться; плавучие ящики преграждали мне путь, и вода угрожающе вздымалась волнами, но я пробивался вперед. Вода доходила мне до пояса, и, когда я в темноте переступил порог, сотрясающийся магазин начал обваливаться. Ругаясь и задыхаясь, я пробирался сквозь ухмыляющийся хаос. Промокший до нитки, оглушенный громом и ослепленный молнией, я пошел восвояси. Мысли кончились, эмоции иссякли. Только порыв гнал меня вперед. Магазин исчез, исчез Марду, а Пег… да ведь я вернулся домой и шел к ней по лестнице. Как долго я боролся? Какой безрассудный инстинкт привел меня сюда? Взломанная дверь распахнулась в темноту. Я ввалился внутрь.