Роберт Блох - Рассказы. Том 2. Колдовство.

— Я порву тебя, как испорченную рукопись, — проворчал он. — Получите это, мистер Ф. Тэтчер Ван Арчер, и…

— Тэтчер!

Голос прорезал его сознание и пронзил чувства. Тяжело дыша, он поднял голову. В дверях стояла Мэйзи, ее голубые глаза были полны удивления. — Тэтчер, что ты делаешь, валяясь на полу?

Томпсон моргнул. Она обращалась не к писателю, а к нему самому! Он посмотрел на фигуру в пурпурном халате. Фигуры не было. Пурпурный халат лежал на полу и был совершенно пуст. Не было никакого мужчины с бородой, ничего, кроме помятого платья, с которым он все еще боролся.

— Тэтчер, что на тебя нашло? — Мэйзи вошла в комнату. — Что ты делаешь со своей одеждой?

Эдди Томпсон поднялся на ноги и медленно улыбнулся.

— Я просто выбрасывал эту чертову штуку, милая, — сказал он. —

Хочу избавиться от этой старой одежды…

— Тэтчер, ты сбрил бороду!

Томпсон повернулся к зеркалу. Да, он все еще был безбород, все еще выглядел молодым. Он улыбнулся, вспомнив утреннее замечание Мэйзи о том, что он похож на Тайрона Пауэра. Что ж, он довольно симпатичный! Он повернулся к женщине.

— Просто решил отметить этот день, — сказал он и улыбнулся. — Я начинаю новую жизнь, дорогая. Потому что я только что подписал новый контракт.

— Ты его получил? — радостно воскликнула Мэйзи.

— Конечно, — сказал Эдди Томпсон, притягивая ее к себе. — А как насчет поцелуя?

— Почему… — Эдди Томпсон прервал поцелуем зарождающийся вопрос. Прошло много времени, прежде чем она заговорила снова. — Ты напоминаешь мне Стива, — хихикнула она. — Знаешь, Тэтчер, ты на него похож… Скажи, где он?

— О, он просто снова куда-то уехал, — сказал Эдди и добавил ободряюще. — С ним все будет в порядке. Не думаю, что он вернется, но с ним все будет в порядке.

— Он был очень мил, — вздохнула Мэйзи. — Но ведь ты тоже хороший. — Она улыбнулась. — Я так рада, что ты избавился от этой ужасной одежды, дорогой. Я всегда этого хотела. А теперь я могу купить тебе электробритву и все такое.

— Конечно. Ну, пойдем. Будем праздновать сегодня вечером. Надень свою пляжную пижаму.

— Пляжная пижама?

— Конечно. Мы поедем кататься на американских горках.

— Тэтчер! Ты серьезно?

— Конечно, дорогая.

— Ты мне нравишься таким, — радостно призналась Мэйзи. — Я… я хочу, чтобы ты всегда был такой.

— Буду, — сказал Эдди Томпсон с отсутствующим взглядом. — Да, милая, отныне я всегда буду самим собой!

(Be Yourself, 1940)

Перевод К. Луковкина

Очень жаль, что у этой истории нет подходящих декораций. Думаю, подошли бы Прага или Будапешт — те иностранные города, о которых никто ничего не знает, но смутно ассоциирует с Белой Лугоши или Питером Лорре. Вот что нужно этой истории: обстановка и атмосфера, то, что в книгах называется «нарастание», а критиками фантастики — «страсть к эпитетам». Но мне просто не повезло, что это оказалось правдой, и я не могу представить себе ничего иного, кроме того, как это произошло. Вот в таком ключе и пойдет мой рассказ.

Может, оно и к лучшему. Я заметил, что в том, что мы с юмором называем «реальной жизнью» значительные события происходят внезапно. Когда делаешь предложение девушке, на заднем плане оркестр студии Парамаунт не играет «Liebestraum». Не бывает трех страниц описания дурных предчувствий, предшествующих настоящей железнодорожной катастрофе, в которой вам перерезает горло. В реальной жизни подобные редкие моменты ледяного ужаса наступают внезапно, без предупреждения. Иногда они происходят при ярком солнечном свете утра, среди рутины дней. И вот тогда образуется контраст, необычность жутких вещей при обычных обстоятельствах, порождающая истинный ужас.

Так оно и произошло — ни замков с привидениями, ни безумных гипнотизеров, ни воронов, кружащих и каркающих над головой, ни проклятой, окровавленной Луны. Но каким бы простым и внезапным это ни было, я все равно просыпаюсь посреди ночи в холодном поту при воспоминании о вечеринке Мейбл Фиске. Я жил в Лос-Анджелесе, когда встретил Мейбл. Это было до того, как я стал коммерсантом. У меня имелась комнатка в ночлежке, где я питался крекерами с молоком и писал Великий американский роман.

Уж извините за эту автобиографию, но необходимо объяснить мои отношения с Мейбл Фиске. Она владела домом недалеко от Лагуна-Бич, чувством юмора и широким кругом знакомых. Вот почему она мне нравилась. У нее был дом, и раз в неделю я мог заскочить к ней на ужин. Голод не знает совести. К тому же у нее было всё в порядке с чувством юмора, а мне такие люди нравятся.