Елена Арсеньева - Дом проклятых душ

Горностай и Марусенька стояли молча, потом одинаково потрясли головами.

– Почти триста лет назад? – наконец пробормотал Горностай, и Маша поняла, что ее слова насчет пропавшей сети успешно просвистели мимо его ушей. – Но как же так?!

– Да так, – вздохнула Марусенька. – Мужиков было много, а он – один-единственный. По сей день его помню, ни на день не забывала, а из-за него и тебе помогу, ведь ты кровь от крови его и плоть от плоти. И тебе помогу, – обернулась она к Маше, – потому что ты правнучка… уж не знаю, сколько пра-пра надо прибавить! – правнучка Ефимовны, которая мне когда-то жизнь спасла. Я ради нее пыталась тебя остановить, когда ты сюда сунулась, да когда любовь зовет – разве остановишься? Это я по себе помню!

– Марусенька, ты покажешь нам дорогу отсюда? – выпалила Маша, надеясь, что ее торопливый вопрос не позволит Горностаю услышать слова Марусеньки о зове любви – слишком правдивые слова, к сожалению!

– Попробую, а то как же! – кивнула старуха. – Мы с Глафирой здесь все коридоры-переходы назубок знаем. Долгонько по этому дому шатались после того, как Донжа в дыру в стене провалился.

– В какую еще дыру? – ахнула Маша.

– Да в ту самую, откуда ему сатана являлся, – пояснила Марусенька.

– Ты что-нибудь понимаешь? – пробормотал Горностай чуть слышно.

– Конечно, погоди, не мешай, – нетерпеливо бросила Маша, но, чувствуя, что терпению Горностая может настать конец, успокаивающе стиснула его руку: – Подожди, я тебе потом подробно все объясню.

– Такое ощущение, что тебе даже тысячи и одной ночи не хватит, чтобы мне все объяснить, – озабоченно проговорил Горностай.

Маша чуть не завопила от счастья перспективы этих ночей, однако постаралась взять себя в руки:

– Рассказывай, Марусенька!

– Когда Донжа Горностаю голову отрубил, он пошел сундук со своими сокровищами заклинать, – продолжала Марусенька. – Я не видела, как он это делал, – была будто во сне зачарованном. Уже потом его заклятие прочла и поняла, что там к чему… А Донжа, после того как эти страшные дела закончил, решил от тела Горностая избавиться. Приволок его в свою кумирню. Он и раньше трупы своих жертв в ту самую дыру сбрасывал, откуда к нему явился сатана, и все они исчезали неизвестно куда. Ну и Горностая тело обезглавленное Донжа отправил туда же. Посмотрел с усмешкой, как приняла мертвеца бездна… да, на свою беду, наклонился слишком низко, а может, оскользнулся на окровавленном полу – да и канул вслед за Горностаем в ту же бездну.

Марусенька перевела дыхание и снова заговорила:

– Я и этого ничего не видела, но, как только Донжа свалился в ту дыру, колдовство его меня отпустило, и я очнулась. Глафира была сама не своя от страха! Рассказала о судьбе нашего отца. А он когда-то обмолвился: дескать, сатана напророчил ему отправиться вслед за своими жертвами… Так и случилось. Ну что ж, сатана не из тех, чьи пророчества не исполняются! Загородили мы ту дыру досками, которыми отец ее раньше загораживал, да и ушли. А ночью нам обеим приснилась наша мать: Мавра, ведьма. Мы ее никогда не видели, но знали от Донжи, что она зачала нас и от него, и от сатаны. Оттого мы и уродились оборотнями, – пояснила она Горностаю, который стоял белее полотна. – Она передала нам волю отца нашего, сатаны, которую мы исполнили.

– Мне самому себя ущипнуть или это кто-нибудь другой сделает? – пробормотал Горностай. – Что вообще происходит? Почему у тебя такой вид, будто тебя ничто в этом глобальном бреду не удивляет? – вдруг крикнул он Маше.

– Я здесь уже столько навидалась, что меня вообще ничего не удивляет, – вздохнула та. – Я тебе потом про все расскажу, то есть про все, что знаю. Но сейчас Марусенька говорит о том, что мне неизвестно. Поэтому давай лучше ее послушаем. Тебе это необходимо, чтобы лучше понять то, что я потом рассказывать буду. Понимаешь?

Горностай молча, недоверчиво смотрел на нее, потом пробормотал со слабой улыбкой:

– Ну и глазищи у тебя! Мало того что в них утонуть можно, – они меня заставляют верить тебе. Слепо верить каждому твоему слову!

Маша растерянно моргнула.

– С другой стороны, – пробормотал Горностай, – мне просто больше ничего не остается. Если я начну донимать тебя вопросами, мы здесь надолго застрянем, а я так понимаю, это для здоровья неполезно. Поэтому ладно, буду молчать, только вы… э… извините, как вас называть? Мария… А по отчеству?

Маша чуть не подавилась совершенно неуместным смешком: в самом деле, каким может быть отчество Марусеньки? Сатаниновна, что ли?! Хотя, наверное, у Донжи, ее второго отца, тоже было какое-то человеческое имя…