Дарья Бобылёва - Ночной взгляд [litres]

Димочка зашел на участок и вместо привычного газона «под Европу», старательно подстригаемого чуть ли не ежедневно, увидел ковер из крупных маргариток, белых и розовых. Раньше тут никогда не было цветов – только два пиона у калитки, а дальше ровный газон.

– Может, от соседей переползли, мы не сажали, – объяснила теща, принимая подарки из города. – Я ему говорю – скоси ты их уже, а ему все «недосуг», – и медовый тещин голос мгновенно налился ядом. – Недосуг ему все…

– Заладила, – спокойно откликнулся тесть. – Красиво же. Ну, выросли, и что их теперь – гильё-ти-нировать? – старательно выговорил он, а теща поджала губы – выпендривается, умнее хочет казаться, чем она, унижает…

Димочка с готовностью забормотал, что пусть, конечно, растут, красивые ведь, и живые цветочки, маргаритки кажется, но с газоном было красиво, цивилизованно очень, хотя и так тоже красиво.

– Да леший с ними, – махнул рукой тесть. – Юлька-то там как?

А тихая почти-тридцатилетняя Яна нашла в своей клумбе неизвестно откуда взявшуюся маленькую розу с двумя бутонами. Нашла только потому, что шип впился ей в палец и оторвался, оставшись в мягкой, всегда чуть влажной подушечке.

Яна летом жила на родительской даче одна, вроде как присматривала за хозяйством. Копалась, сажала, ухаживала, а еще рисовала в альбоме что-то трогательно непрофессиональное и мастерила браслеты из камней и бисера. Родители предпочитали ездить по заграницам, и хотя бы на даче Яну никто не трогал.

Этим летом идиллия рухнула: старшая сестра в связи с долгожданными успехами в личной жизни решила подкинуть Яне своего сына, семилетнего Тасика (в свое время сестра долго подыскивала ему «исконно русское имя» и остановилась почему-то на исконно греческом Тарасе). Перспектива провести лето с племянником мнительную Яну неприятно взволновала. Во-первых, своих детей у нее не было, и общаться с ними она не умела. Во-вторых, племянник мог потеряться в лесу, утонуть в речке, упасть с велосипеда прямо на камень, подраться с другими мальчишками, подцепить грипп или клеща – и вся ответственность легла бы на Яну. В-третьих, ребенку надо варить каши и супы, а она не очень-то умела готовить…

Яна встревоженно мямлила все это, стараясь не смотреть на хмурую сестру, но та не оставила ей никаких шансов – Тасику нужен свежий воздух и точка, дача общая, а готовить – ничего, научишься.

Теперь Тасик катался на велосипеде, с которого мог упасть, в компании мальчишек, с которыми мог подраться, а Яна озабоченно смотрела то на незваную розу, то на пострадавший палец. Надо бы выдернуть, зачем она тут, только нарушает композицию клумбы, с которой Яна столько возилась, чтобы было красиво. И розы ей совсем не нравились – капризные, коварные цветы с развратным запахом.

Яна потянулась к розе, и тут же пожалела ее – маленькая, тонкая, растет, старается. Защипало ранку на пальце. Пришлось искать аптечку и мазать палец йодом, а то вдруг инфекция, нарыв, заражение крови…

Соседка Людмила, перемурлыкиваясь по телефону с забавным пожилым поклонником, который звал ее Люсиль, проводила Яну взглядом и подумала, что ведь хорошая девочка, только уж очень застенчивая, так нельзя, никто замуж не позовет. Надо познакомить ее с тем приятелем сына, Женей кажется. Он тоже застенчивый, в очках.

Людмила была так благодушно настроена потому, что сегодня утром распустились подсолнухи, выросшие сами по себе возле ее дачи. Продолжая бормотать в трубку незначительные нежности, она сорвала один тяжелый цветок и пошла на веранду – искать банку, в которую его можно поставить.

И клубники в тот год было необъяснимое количество. По единственной улице дачного поселка, изгибавшейся у леса в виде буквы «Г», гоняли на велосипедах диатезные от обилия ягод дети. Их мамы, бабушки и прабабушки в это время варили, перетирали с сахаром и закатывали, пекли пироги и даже вялили клубнику на солнце – супруга Палыча Изольда Марковна утверждала, что так делают в Испании.

Из леса землянику и чернику приносили банками, а грибы – ведрами, хотя настоящий грибной сезон еще вроде бы и не настал.

– Бабушка сегодня тридцать два белых принесла, – рассказывала маленькая и серьезная Даша, печально глядя на муравья, который пытался утащить крохотный кусочек печенья. – И кувшинки. В канаве за калиткой кувшинки выросли. Как блюдечки…

– А мы больше за грибами не ходим, – важно сказал Миша, обладатель новенького велосипеда с многочисленными скоростями. – Мама говорит – неинтересно. Искать не надо, сами лезут. У нас десять банок соленых, три наволочки сушеных, замороженные еще и…