Алексей Баев - In carne [СИ]

Слоны?

В Германии?

Бред сумасшедшего!

Мартин, сидевший возле кровати больного, смотрел на Ади чуть искоса. Ох, нехороший у него прищур. Что-то в нем нечеловеческое…

Что?

Может, то был только сон? Может, его опоили дурманом? Нет, нет, нет… Кому это могло понадобиться? Вот фото. Целая пачка. На снимках одни друзья… Или сам Мартин — его верный соратник — обладает некими экстраординарными способностями?

… а за слонами неторопливой походкой шел огромный, размером с жеребчика, белый волк, сверкающий по сторонам кроваво-красными глазами.

В голове Ади зазвучала мелодия, написанная самим великим Вагнером. Вот только слова… Слова были совсем не из той оперы.

Али… Шер…

Алииии…

Шеэээррр…

На лужайке перед домом весело скакала девчушка. Гонялась с сачком за бабочками. Любимая внучка — единственный по-настоящему дорогой человечек. Накрахмаленное платьице смешно шуршало при каждом порыве ветерка.

Случись что, не дай Бог, с этим ребенком, старику этого не пережить…

— Эльза! Эльза, деточка моя! Подойди-ка сюда, милая. Дедушка хочет тебе кое-что показать.

— Деда, ты разве не видишь, что я сильно занята! Я бабочку ловлю! Не отвлекай меня, пожалуйста, она же улетит!

— Ладно, деточка. Скачи себе… Ловить насекомых — занятие куда более интересное…

— Каких еще насекомых? — остановившись, возмутился ребенок. — Я же сказала — бабочку. Ты, деда, слишком старенький. Поэтому и глупости всякие говоришь.

Старик улыбнулся. И правда, что девчонке голову морочить? Пусть занимается своим делом. А… нечто ей объяснить успеется. Мала она пока, многого не поймет, думал Морто. Не все ли ей равно, что у деда имеется такое, что искали на протяжении двух тысячелетий все алхимики мира. Предмет, которому нет цены. Воистину. Вещь, которая стоит дороже иной планеты. Камень… В преданиях и сказках его зовут… Какая, в конце концов, разница, как его зовут? Главное, что он существует. Да. Существует…

Морто с трудом поднялся из уютного плетеного кресла и не спеша направился в дом.

Что хорошо в Латинской Америке, здесь никто не стесняется выражения своих чувств. Бартоломео долго привыкал к этому заново, но когда привык… В общем, началось такое, о чем нормальному европейцу и подумать-то стыдно…

Из дома раздавалась восхитительная мелодия. Танго.

Застыв в дверях с открытым ртом, Бартоломео наблюдал за молоденькой служанкой. Пэрта вместо того, чтобы вытирать пыль, кружилась по комнате, закрыв глаза. В экстазе и… абсолютно голая. Услышав покашливания хозяина, бесстыдница открыла глаза и нисколько не смутилась. Обольстительно улыбаясь, она, ступая в ритме мелодии, приблизилась к старику и, выкинув невиданный пируэт, закинула стройную ногу прямо на его плечо. А потом…

Потом Морто словно лишился разума. Всего на мгновение.

Но этого мгновения вполне хватило, чтобы он исчез. Растворился в воздухе. Испарился.

Он? Да, он.

Инкарнатор.

Материальное воплощение легендарной Изумрудной Скрижали…

А вместе с Инкарнатором унеслась прочь душа старого Волка, безжизненное тело которого бесшумно осело на пушистый ковер.

Бездна времени, приоткрывшаяся было перед взором, захлопнула глухие створы. Предатель воли Его канул в небытие. Отступникам там и место…

Будь Алишер в толпе, взгляд бы на нем точно не остановился. Обычный подросток — худенький, нескладный. Разве что волосы — жесткие и кучерявые, похожие более на мочалку для мытья посуды, да разноцветные глаза — карий и светло-серый. На родинку вообще никто не обратит внимания. На мочке левого уха — красная, выпуклая — этакое гранатовое зернышко. А речь? Чистая, без акцента и дефектов. Как у большинства людей.

Итак. На первый взгляд, Алишер выглядел обычным молодым человеком. Как на второй, третий, десятый… Однако паренек был уникумом. И эта самая уникальность заключалась в следующем — черепная коробка мальца каким-то чудом вмещала два мозга. Нет, никаких «объединившихся» в одном теле близнецов. Просто два живых и полноценных, если можно так выразиться, мозга в одной голове. Четыре полушария. О как!

Естественно, оба мозга Алишера размерами были несколько меньше, нежели мыслительный орган любого другого человека, но работали они неплохо. Причем, оба сразу. И оба жили своей собственной жизнью, настолько непохожей одна на другую, что порой казалось — без физических страданий обладателя не обошлось. Но нет. Никаких мучений Алишер не испытывал. Похоже, ему было вообще все равно, сколько в его голове мозгов — пять кило или двадцать граммов, побитых на любое количество полусфер. Оно, наверное, и правильно. Пусть другие, если им интересно, изучают. Лишь бы не бесплатно.