Борис Конофальский - Инквизитор. Вассал и господин [СИ]

– Кто такие? – Спросил у него кавалер.

А болван только головой мотал да на баржу оглядывался. И тогда с баржи закричали:

– Я Якоб Кронерхаузен, купец из славной земли Фринланд, иду к себе, а вы кто?

– Я господин Эшбахта, божий рыцарь Фолькоф. Не хочешь ли пристать к берегу, купец, у нас ужин поспел?

– Честь вам и уважение, господин Эшбахт. Но буду плыть, пока темнеть не начнёт, хочу завтра дома быть до вечера.

– Хорошо, но постойте немного, у нас там сети, – кричал ему кавалер, – сержант, помогите купцу пройти через сети.

Вообще-то Волков собирался и с этими господами поближе пообщаться, купцы – дело доходное, но сначала нужно было решить вопрос с плотами. Нельзя всё сразу делать, так и надорваться можно, поэтому он был милостив и вежлив:

Вскоре лошади прошли через их лагерь, и баржа проплыла вверх по реке. А тут и ночь пришла.

А утром, когда солдаты снова стали проверять сети, из-за острова показалась лодка с людьми, сначала солдаты браться за оружие стали, но как пригляделись, так успокоились, в лодке был всего один при железе, остальные мирные были. И было их трое.

И плыли они к ним.

– Ну, вот и настоящая рыба пошла, кажется, – сказал Волков, вглядываясь в приближающуюся лодку, и потребовал у Максимилиана одежду и оружие.

Толстяка Вальдсдорфа среди них не было, были другие. Один был уже стар, лицом спесив и богат, сам в мехах, всё пальцы в перстнях, другие моложе, но тоже заносчивы. Волкову они имена свои говорили скороговоркой, словно одолжение делали. А он так учтив с ним был.

– Не желаете ли рыбы копчёной? – спросил он прибывших господ.

– Не за тем мы здесь, – старик пождал серые губы свои. – Хотим мы занять, отчего вы вздумали нашим людям препятствия чинить?

– Так не чиню я им препятствий, коли они по своей стороне плоты свои гонять будут. А у себя я здесь рыбу ловлю для людишек своих. Какие же от меня препятствия, если я на своей реке, на своём берегу рыбу себе ловлю.

– Мы испокон веков тут плоты спускаем. – Заговорил другой, тот, что с бородавкой на губе.

– Так что же, теперь по своему берегу сплавляйте. – Невозмутимо сказал кавалер. – Я к вам не лезу, и вы сети мои не тревожьте. Так будет нам мир и любовь.

Говоря так, он уже знал, что теперь ему грозить будут. И оказался прав.

– Нет, никак мира не будет, если вы так бесчестно с нами поступаете, – заговорил третий с пафосом и угрозой в голосе.

– Помилуйте, в чём же бесчестье ваше, если я прошу на своей стороне реки, у своего берега сети мои не рушить? Неужто вы будете мне воспрещать рыбу ловить?

– Нет, не будем, но мы просим вас нам не досаждать, – сухо сказал старик, – и плотам нашим предпястий не чинить, быть соседом добрым, не то и до железа дойти может.

Тут Волков глаза на него поднял и, смотря на него хладно, сказал ему смиренно:

– Не я разговор про железо затеял, но раз уж вы начали, то скажу вам, я и людишки мои железа не боимся, всю жизнь при железе были. Коли угодно вам, так будем железом баловаться. Тогда буду я ваши плоты у реки ловить и себе брать, а ваших людей за выкуп отдавать. А если с войском придёте, так поднимусь и уйду во Фридланд, к архиепископу. Он не выдаст. А когда ваше войско уйдёт, так я опять к вам наведусь. И опять буду плоты ваши себе брать.

– Ах, так вы разбойник! – Вскричал тот, что с бородавкой.

– Так кокой же я разбойник, это вы меня на моей земле железом увещевать стали. Вы сюда со склокой пришли, вместо соседской дружбы! Хотите людей моих последнего хлеба лишить. И чтобы склоку не длить, прошу вас полюбовно не рушить нашего соседства, дайте нам пропитание со скудной земли нашей, – чётко выговаривал слова кавалер.

Он знал, что подходит решающая минута и сейчас заговорит старик.

– Что же вы хотите от нас? – Спросил спесивый старик.

– Так, если любви между нами быть, то прошу я немногого, дайте людям моим пропитание, на хлеб и бобы только.

– Так говорите же, чего желаете?

– Лишнего не хочу от вас, – сказал Волков почти умоляюще, даже руки как при молитве сложил, – прошу только один талер с плота, что будет по моей воде проходить.

Говорил, а сам видел, как наливаются гневом праведным и такие недобрые лица приплывших людей.

– Что? – Вскричал один из них.

– Да вы, господин Эшбахт, разбойник! – Крикнул тот, что был с бородавкой.

– Не будет такого, – сказал старик, но без злобы, скорее задумчиво.

– Никогда мы за то не платили и впредь платить не будем!

– Слыханное ли это дело!