Александр Матюхин - Страшная общага [litres]

– Ты не понимаешь, – устало повторил он во второй раз, лежа на кровати и сдерживаясь, чтобы не стукнуться головой об стену.

– Я до пятнадцати лет ждала письмо из Хогвартса, – заверила его Алена. – Не доверяю клоунам и воздушным шарикам и…

– Ты до сих пор его ждешь, – вздохнул Ромка и уткнулся в кровать.

Хорошая кровать, как и все здесь. По-хорошему, стоило бы собирать вещички.

– Я не как родители и вообще все, – сестра потрясла его за плечо. – Я пойму.

Он повернул голову и обвел тоскливым взглядом комнату. Книжки, которые купила мама, – «чтобы не разучился за лето читать». Она же не знает, что за столько лет он все их выучил наизусть. Воздушный змей, которого папа обещал запустить вместе с ним – на заливе, где будет только длинная полоса песка, вода и бесконечное небо и где всем найдется место. В горле набух комок.

– Может быть, – Ромка резко сел и серьезно посмотрел на нее. – Но тогда все будет плохо. Раз смотрела фильмы, уж ты-то знаешь.

Аленка смотрела на него в сомнении:

– Это сверхспособности или магия? Просто кивни!

Ромка закусил губу, чтобы не расплакаться от отчаяния. Ужасно не хотелось уходить. «Правда – как домашняя паста, – говорил дед. – Если подать под правильным соусом, нет ничего лучше».

– Если расскажу, мне придется уйти, – осторожно произнес Ромка. – Насовсем. Вы больше меня не увидите: ни ты, ни мама с папой. Честно.

Алена теребила сережку, сверля его напряженным взглядом, как будто пыталась просканировать насквозь. Сердце так колотилось в горле, что Ромке было трудно дышать.

– Рассказать не можешь, – медленно проговорила она. – А помочь?

Ничего не выйдет. Ромка повторил эту фразу уже раз сто – сначала Алене, потом самому себе. «Попробуй», – припечатала она. «Ничего другого не остается», – добавил его собственный мозг.

– Должно получиться, – пробормотал он себе под нос, как мантру. – Должно.

Двор университета был совсем не похож на школьный. Здесь не было спортивной площадки и охраны, зато все курили сколько влезет и даже стреляли сигареты у преподавателей. В центре двора двое парней перекидывались маленьким мячиком и мешали всем ходить. На крыльце, прямо на ступеньках, компания пела песни под гитару. Со скамейки на них убийственно косились три девушки, делающие вид, что читают.

– Да ну, давай прогуляем! – во весь голос предложил какой-то парень девчонке рядом с Ромкой, и та легко согласилась.

Ромка зачарованно смотрел во все глаза. На него почти никто не обращал внимания, и это было на руку. Если бы не цель, может, он бы попросился покидать мячик вместе с теми двумя…

– Не рановато тебе в абитуриенты?

Ромка обернулся на звонкий, хорошо поставленный голос и похолодел. Просмотрел все-таки. А может, так и лучше.

– Да не, – он дурашливо улыбнулся, щурясь на солнце. – А вы тут учите?

Худощавая, ярко накрашенная женщина в строгом костюме кивнула, отпила из высокого тамблера с нарисованным земным шаром и наконец засияла улыбкой в ответ:

– Вундеркинд, что ли?

– Наверно. Учительница по математике так и назвала, когда у меня одного в классе двойка за контрольную получилась, – Ромка пожал плечами.

Женщина засмеялась.

– А вы планету спасаете, это хорошо, – он кивнул на картинку на тамблере.

– Экологией увлекаешься?

Он помотал головой:

– Вообще-то историей.

Она вскинула брови и посмотрела на него с еще большим интересом:

– У тебя тут родители работают?

– Нет, они оба работают в бизнесе, – Ромка сморщил нос. – Я вообще искал третий корпус, но запутался.

Женщина кивнула:

– Пойдем провожу.

Они пошли через двор, в арку, мимо пышных разноцветных клумб и мельтешащих студентов. С разных сторон то и дело доносилось «здрасте», а Ромкина спутница кивала. Его, похоже, никто не замечал.

– Они все у вас учатся? – Он взглянул на женщину, и она снова заулыбалась:

– Да. Между прочим, как раз таки истории.

Ромка старательно вытаращил глаза, вызывая у нее смех.

– Хотя, судя по всему, многие учатся не у меня, а у голливудских фильмов, – женщина осуждающе поджала губы. – Пишут, что главный бог Рима – Зевс.

– Ага, и первый месяц года, конечно, в честь него назвали. Или они думают, у римлян тоже с января начиналось? Но все равно… – серьезно вздохнул Ромка и поймал на себе уважительный взгляд.

Они подошли к третьему корпусу. Здесь тоже курили, болтали, сгрудившись, судорожно листали конспекты…