Александр Матюхин - Страшная общага [litres]

Странно, пока она перебирала в голове оправдания для того, чтобы заглянуть под обложку, руки уже держали тяжелый блокнот. Он был прохладным и пах чем-то старым. Аленка открыла его наугад. Плотные, чуть пожелтевшие страницы были исписаны крупным детским почерком. Она перевернула пару листов и разочарованно хмыкнула. В блокноте не было мальчишеских секретов или хотя бы записей о том, как прошел день. Одну за другой разными чернилами страницы покрывал бесконечный список имен и фамилий. Они были разные: русские и иностранные, привычные и такие, которые было не разобрать. Напротив имен стояли галочки. Наверно, пароли или никнеймы для какой-нибудь дурацкой видеоигры или другой глупости, которая может взбрести в голову Ромке и его мелким приятелям. Алена веером пролистнула исписанные страницы и собралась уже сунуть блокнот на место, как вдруг последняя запись привлекла ее внимание.

«Терентьев Геннадий Олегович». Имя написали явно этой самой школьной изгрызенной ручкой. В ушах эхом отозвался папин голос, говорящий о начальнике. Зачем Ромке понадобилось писать про него?

Голова страшно болела. Алена зажмурилась, пытаясь сфокусировать взгляд, а когда открыла глаза, сразу увидела строчку выше: «Белякова Галина Ивановна». В голове закрутилось все одновременно: редкие рассказы о мамином детстве с теткой вроде бабы-яги, недавний мамин с папой утренний разговор, взрослая Ромкина улыбка, когда они подслушивали, и почему-то незнакомый ухмыляющийся волк на его спине.

Около имени стояла жирная галочка. Алена судорожно перевернула страницу – руки вдруг оказались влажными. В самом низу предыдущей страницы нашлось еще одно знакомое имя – вредной соседки с первого этажа. Зимой соседка довела ее до истерики тем, что хотела вызвать живодеров на приблудившуюся дворовую собаку, которую кормили всем домом. Алена прибежала домой в слезах – родители были на работе, и Ромка выпытал у нее, почему ревет. Кажется, потом она уснула, а проснулась одна. Ромка вернулся поздно – заигрался с мальчишками в снежки, и весь вечер лежал больной – мама ворчала и поила его молоком. Наутро он встал здоровым, а вот соседка больше ни разу не заикалась про что-либо, связанное с собакой. Алена, кажется, даже видела, как она ее гладила. Собаку вскоре взял себе дядечка из соседнего дома. С соседкой тоже все было в порядке – Алена видела ее вчера, когда торопилась к Максу. В блокноте напротив ее имени стояла галочка.

– Что ты делаешь?

На этот раз Алена все-таки вскрикнула. В дверях стоял запыхавшийся Ромка с огромными полными ужаса глазами.

Связь появлялась не всегда – всего четыре раза. Гораздо чаще кому-то просто нужен был ребенок, и Ромка занимал это место. До тех пор пока не подходил срок начинать все заново. Менялись незначительные детали, языки и декорации, время не стояло на месте, но в основном его жизни крутились по одному сценарию, сливаясь в одно. Из трех его секретов приемные родители знали лишь тот, что переставал быть тайной, стоило снять рубашку.

Ромка чувствовал связь изнутри, где-то в животе. Это было похоже на игру с картинками, где нужно найти пары одинаковых предметов – на тот крошечный момент, когда ты вдруг видишь точно такой же нарисованный листочек, кораблик или машинку, которые искал. Клик – и сложилось. Клик – и от него к семье тянулась невидимая светящаяся веревочка. Порвать ее было трудно. Самая первая, самая главная и самая прочная, конечно, появилась еще до всего этого. Тогда, во времена персиков в саду, огромного кресла и дедушкиных рассказов в разгар зноя. Ромка знал, что она так и не разорвалась, – наверно, не разорвется.

Но прошлой осенью в скучном коридоре приюта связь вспыхнула почти такая же яркая.

– Я даже сама не знаю, – услышал он неуверенный женский голос. – Мы никогда и не думали об усыновлении. Просто…

Ромка быстро завернул за угол.

– Это было спонтанное решение, – смущенно признался мужчина.

Ромка увидел три светловолосых затылка: с длинными волосами, с топорщащимся ежиком и с завязанными в хвост локонами. Веревочка загорелась и крепко уцепилась внутри. Как будто бесконечный унылый октябрь вдруг отменился и вместо него грянула июльская жара.

– Страннее некуда, сами знаем, – хмыкнула высокая девчонка, которая, видимо, должна была стать Ромкиной старшей сестрой.

– Поспорим?

Все трое обернулись на его голос. Веревочка натянулась, замыкая связь.

Пристегивая ремень безопасности на заднем сиденье их машины, Ромка отчетливо понимал – время уходить наступит и здесь. Он закинул эту мысль как можно дальше – иначе сразу бы выдал свой второй секрет. Может быть, они и поняли бы. Может быть, они даже решились бы его оставить – всего-то и надо, что переезжать раз в несколько лет куда-нибудь подальше от любопытных глаз. Может быть. Ромка решил проверить это года через три.