Александр Матюхин - Страшная общага [litres]

– Делай так, как считаешь нужным, – успокаивающе произнесла мама. – Посмотрим, может, все и обойдется.

– А если нет? Ведь дети…

– Дети будут знать, что их отец – хороший человек и не совершает подлостей. С остальным разберемся.

Папа что-то ответил совсем тихо. Алена напряглась, но расслышала только неразборчивый шепот.

– Целуются небось, – произнес вдруг со знанием дела хрипловатый мальчишеский голос.

Аленка шарахнулась назад и не вскрикнула только невообразимым усилием воли. От стены напротив отделилась фигурка младшего брата, как вылепилась из тьмы, и сверкнула белыми клыками. Алена стояла, парализованная страхом.

– Чего застыла? – Ромка, совершенно нормальный, обычный Ромка в пижаме, подошел и ткнул ее в бок. Сунул пальцы в рот и через секунду выплюнул на ладошку игрушечные вампирские зубы, которые она сама же и подарила ему на прошлый Новый год.

Аленка молча, но от всей души отвесила ему подзатыльник и оттащила за рукав дальше по коридору. Не хватало еще, чтобы мама с папой вышли на шум и застали ее среди ночи в Максовой куртке.

Она остановилась между дверьми в их комнаты. Сердце все еще колотилось как бешеное, и резко заболела голова.

– Идиот, думать надо – так подкрадываться!

– А нечего подслушивать, – Ромка невозмутимо окинул ее взглядом. – Ты где была?

– Не твоего ума дело! И вообще, чья бы корова мычала, – почему не спишь?

– Пить ходил.

– Вот и вали в кровать, – Алена развернулась и открыла дверь в свою комнату.

– Ален, подожди, – голос у него вдруг стал очень серьезным, ни капельки не сонным.

– Чего тебе? – Она устало стащила тяжелую куртку и прислонилась к дверному косяку.

Ромка переступил с ноги на ногу, коротко вздохнул:

– Ален, как… Как определяется, что человек хороший? Что поступает хорошо?

Она уже открыла рот, чтобы сказать, что он над ней издевается, но промолчала. Ромка впился в нее взглядом из-под сведенных бровей и нервно кусал губу. Видно было, что он всерьез ждет ответа на этот глупый вопрос. На долю секунды что-то тревожно шевельнулось у Аленки внутри. Но у нее слишком болела голова.

– Погугли, – она сонно фыркнула и закрыла дверь.

Утром голова болела еще сильнее. Алена сидела, подпирая ее руками, и изо всех сил пыталась готовиться к экзамену. Телефон противно гудел на столе – Лидка Иванова слала одно за другим сообщения с расспросами о том, как вчера потусили. Алена перевела его в беззвучный режим, захлопнула бьющий по глазам ярким экраном ноутбук и достала из ящика стола стопку бумаги. Ручки не было. Приложив ко лбу ледяную бутылку с водой, она перерыла ящики, обшарила все на столе, вытряхнула на кровать содержимое сумки – ни ручки, ни карандаша, ни даже фломастера. Алена со вздохом поднялась.

В пустую квартиру сквозь распахнутые повсюду окна горячо дышало лето. Алена с завистью прислушалась к радостным возгласам с улицы – где-то там, среди свободных людей, которым не надо сдавать долбаную историю, носится Ромка. Продолжая держать у головы бутылку, она легко толкнула дверь в его комнату. Солнце упиралось в зеленые занавески, приглушенно освещая комнату: скомканную на полу одежду, динозавров и роботов на кровати, стол, заваленный игрушечными ракетами, рисунками, комиксами. Аленка шагнула к нему, тут же наступила босой ногой на что-то острое и зашипела, схватившись за ступню. На полу валялись кусочки конструктора. Кляня младшего брата, она захромала к столу. У Ромки точно должно быть что-то, чем можно писать.

В ворохе бумаг, книжек и игрушек удалось откопать набор мелков для асфальта, измочаленный фломастер и два огрызка цветных карандашей, которые и в руке-то удержать нельзя было.

– Да что ж такое, – Алена с досадой хлопнула по столу и тут же схватилась за гудящую голову.

Может, это знак, что заниматься не надо?

В столе был только один ящик. Он запирался на ключ – Ромка еще хвастался, что у него есть настоящий сейф, и иногда даже таскал ключ от него с собой. Алена наклонилась – ключ тускло поблескивал в замке. Она повернула его до упора по часовой стрелке. В конце концов ей просто нужна ручка, ничего такого. Она потянула ящик на себя, и он легко открылся.

В нем действительно оказалась ручка – обычная, дешевая, с синими шариковыми чернилами и обгрызенным колпачком. Рядом с ручкой лежал толстый кожаный блокнот. Больше в ящике не было ничего.

Алена взяла ручку, взялась за ящик, чтобы закрыть его, и остановилась. Блокнот был так не похож на Ромку, все тетрадки которого сплошь покрывали супергерои и футболисты. Коричневый, потертый. Взрослый. Алена поколебалась – она возненавидела бы любого, кто полез бы читать ее дневник. Но, может, это и не дневник? Мальчики их не ведут. Да и что такого может там быть – максимум жалобы на училку и тайные признания в разбитом окне.