Георгий Старков - Сказка об уроде [сборник]

— У тебя хорошее тело, — вдруг сказал он как будто с удивлением.

Она продолжала, ничего не отвечая.

— И очень упругие груди, — не умолкал он. — За какой размер это считается? Второй? Третий?

Она нехотя оторвалась от члена:

— Ну, если тебе так важно знать, то второй с половиной.

— Значит, ещё и половинные размеры бывают?

— Конечно, — сказала она. — Твоя девушка тебе этого не говорила?

— Не говорила, — ответил он.

И тут же быстро добавил, словно оправдываясь:

— У меня сейчас нет девушки.

— А раньше были?

— Были. Четверо. Но я со всеми расстался.

— Почему?

— Одна меня бросила — говорила, что я скучный. Вторая уехала учиться в другой город. Третья тоже уехала, я даже хотел за ней вслед увязаться. А последнюю я бросил сам. Испорченная девчонка — достала меня вечными капризами и скандалами. Уж лучше одному жить да девушек вызывать, чем терпеть её сцены. Просто я не спрашивал ни у одной, какой у неё размер груди. Боялся, что обидятся.

Она увидела, что член начал опадать, и стала водить по нему руками. Когда обожженный палец стрельнул болью, она сменила руку.

— Значит, груди у них были маленькие? — спросила она.

— Ну… да, — улыбнулся он. — Уж точно меньше твоих.

Он схватился за её груди обеими руками и немного сжал их. На этот раз это вызвало какой-то отклик глубоко внутри неё, и она сделала выдох. Она надеялась, что он продолжит ласкать груди, но его руки переместились ей на талию.

— Ну, так что? — сказала она, не переставая массировать член. — Мне продолжать?

— Подожди. Ложись на спину, я буду сверху.

Она перекатилась через него, нагнулась к полу и достала из сумочки баночку со смазкой. Когда она была готова, он навалился на неё. Она вновь закрыла глаза и начала представлять на его месте другого. Кого именно — она затруднилась бы сказать, хотя ещё несколько месяцев назад ответ был бы однозначен…

Он перестал двигать тазом и жадно зарылся лицом в её волосы. Спустился ниже, его нос исследовал её шею, потом ключицу, впадину в подмышке, груди одну за другой. Когда он дошёл до её живота, ей стало щекотно, и она не смогла удержать смешок.

— В чём дело? — немного обиженно спросил он, подняв голову.

— Почему ты всё время нюхаешь?

— А что, так нельзя?

— Можно, конечно. Просто обычно мало кто нюхает так долго.

Он улыбнулся:

— Я читал, что есть люди, которые любят губами, а есть те, кто любят носом. Я, наверное, из второго типа. Хотя я-то думал, что так у всех…

— Нет, — сказала она. — Таких мало.

Он опять уткнулся лицом в её белое тело. Но на этот раз он касался её в основном губами и языком. Она немного напряглась, пытаясь угадать, попробует ли он войти в неё языком. Она такое не любила, к тому же это было просто негигиенично. Но по опыту она знала, что предупреждать партнера заранее не стоит: мужчин, которые не практиковали куннилингус, это оскорбляло. «Да не собирался я лезть языком в твою… туда», — говорили они брезгливо, будто их заподозрили в замысливании страшного преступления.

Но на сей раз обошлось. Он снова поднялся вверх и упал на неё. Она застонала, чтобы подыграть ему. Повернула голову набок и стала поднимать свои бедра навстречу его движениям в расчёте, что он собрался кончить. Но, кажется, он хотел поиграться с ней подольше, и потому сознательно сковывал себя. Она это почувствовала и опустила бёдра. Его губы опять коснулись её шеи, прямо над жилкой артерии, и на мгновение она ощутила на своей коже его зубы. Ей пришла в голову дурацкая мысль, что он может оказаться вампиром, и сейчас прокусит ей горло и будет пить её кровь. Только это не сделает её бессмертной и могучей, как в «Сумерках», а убьёт её. Укол иррационального страха быстро прошёл, когда его зубы исчезли с её шеи. Она коротко хохотнула, удивив себя и его:

— Какие страсти…

Он тут же вышел из неё, оперся на локти и стал вопросительно глядеть на её лицо.

— Не обращай внимания, — сказала она. — Я тут о своём…

— И что за «своё»?

— В любом случае, это не твоё дело.

Он нахмурился, сцепил зубы и опять проник в неё, на этот раз нарочито грубо.

— Поосторожнее! — сердито воскликнула она.

— Извини.

Кажется, ему стало стыдно за свою вспышку обиды: на протяжении последующих пяти-шести минут он двигался так робко, будто она была сделана из фарфора. А она отрешённо думала о нём — где он сейчас, что делает, посещают ли голову мысли о ней. В низу живота шевельнулась тёплая волна. Хотелось лежать так подольше, без движения и спешки — и, может быть, она даже сумела бы испытать оргазм. Давно у неё этого счастья не было. Но тут мужчина начал ускоряться, его руки обхватили её со спины в крепком объятии. Ей не оставалась ничего другого, кроме как сделать встречные движения пару раз — и вот по его телу прошла судорога; на секунду он прильнул к ней так плотно, что она не знала, где кончаются границы её тела и начинается чужая плоть. Потом он свалился на неё кулем, как убитый на поле брани солдат. На какое-то время он весь стал мягким, бескостным, и даже его немаленький вес, целиком давящий на неё, почти не чувствовался. Она всегда удивлялась этой мгновенной метаморфозе, которая происходила с мужчинами.