Михаил Стрельцов - Узют-каны [litres]

Центральный проспект напоминал окаменевшие волны. Прыгай по гигантским кочкам, как сайгак. И кто только додумался построить город в таком неровном месте? «Волга» подъехала к площади Ленина, где при небольшом скоплении народа на трибуне, предназначенной для праздничных торжеств, сотрясая воздух лозунгами, выступал будущий мэр города Лёха Егоров. Пусть не по собственному желанию. Пусть внеочередные. Молодцеватый усатый подполковник, возвышающийся над запуганными, ничего не соображающими людьми, причинял Костенко невыразимые страдания.

– Везде, повсеместно преступники будут получать самый сокрушительный отпор, – орал кандидат. Единственный. Если на должность главы администрации ПБО не претендует. – Только сплочённо, все вместе мы должны противостоять разгулу мафии, неизвестно почему избравшей местом проведения вакханалий наш родной город. Проблема в том, что большинство сотрудников правоохранительных органов заняты таёжным пожаром. Но думаю, что…

Костенко покрутил ручку, спустив ветровое стекло. Ждать, пока Егоров поймёт, что он самурай, не было времени. Метастазы. Чёртовы метастазы. Майор огляделся, сунул руку подмышку, выудил пистолет. Натренированная рука почти не почувствовала отдачи. Три коротких щелчка, словно тявкнула собака. Егоров схватился за сердце, вторая пуля сколола надбровную дугу. Третья предназначалась рыжему телохранителю, рыпнувшемуся было. Сильна старая закалка! Ухмыляясь, Костенко до отказ вдавил газ и, невзирая на крики толпы и несущиеся вслед выстрелы охраны, развернулся на сто восемьдесят градусов и помчался сайгаком по проспекту. Сзади стонали сирены. Одна. Две. Четыре. Шесть машин бросилось следом. Костенко расхохотался. Недоноски!

Винтажная «Волга» с человеком в форме полковника свернула под арку жилого дома, промчались по двору и выпрыгнули на перекрёсток. Сирены не отставали. Костенко повилял ещё, стараясь сбросить «хвосты» и вновь выехал на Центральный. На дороге стоял онанирующий пацанёнок, растянув лицо в безликой и страшной ухмылке. Майор ударил по тормозам, задев придурка краем капота, тот отлетел, вопя, тряпичной куклой. Машину бросило к тротуару. Рядом вскрикнула сирена, и заднее стекло осыпалось под автоматной очередью.

Не замечая, что аккуратно уложенные пряди сбились и нависают седыми нитями над ушами, Костенко сжал зубы, выдохнул и бросил машину вниз по холму. Подмигнул себе в зеркальце, вставил в рот пистолет и нажал на курок. В это время пуля пробила заднюю покрышку. «Волга» заскользила юля. Мертвец в форме полковника повалился набок, увлекая вцепившуюся в баранку руку за собой.

На полном ходу машина врезалась в витрину чудом до этих пор работающего магазина телевидеоаппаратуры. За секунду до столкновения молчавшие, установленные в ряд за витриной телевизоры одновременно включились. И тут же изображения рассыпались вместе с кинескопами, когда «Волга» протаранили их следом за витриной. Разорванные внутренности приёмников заискрились, оседая, катясь, на пол. Долю секунды выпученными глазами девушка за кассой наблюдала приближение к ней плоского телевизора «Хитачи»… И по кровавому месиву на её лице никто бы не подумал, что она была женой самого крупного в городе бизнесмена. А «Хитачи» приземлился на её место за кассой, вывернув искрящийся кинескоп на пачки в спешке пересчитываемых денег.

Столкнувшись с прилавком, оставшись без стёкол, машина остановилась, словно собиралась сделать покупку. Из предлагаемого товара уцелел только крохотный «Шарп», завалившись на бок, в стихающие звуки сирен он прокомментировал:

– Эффералган упса. Ваше здоровье и долголетие. Спрашивайте в аптеках города…

Затем машина взорвалась.

– Граната! В рюкзаке… – Маруся продолжала повторять как заклинание, не понимая, куда делся Молчун.

Вместо него, скаля белоснежные зубы, поднимался с земли Асур Нурлиев. Заворожено девушка наблюдала, как он неторопливо расстёгивает штаны, приговаривая:

– ЗАЯВА НА МНУ ПИСАТЬ? АСУР ТЮРЬМА, ДА? ТЮРЬМА ИЗ АСУР ПЕТУХ ДЕЛАТЬ? ВЕШАЛСЯ АСУР. ДРЯНЬ ОДНА ПОКАЗАВАЛ!

Длинный, сверкающий нож из штанины выскочил вместе с фонтаном крови. Асур вытянул лезвие и вразвалку поплёлся к ней. Кровь залила ему руку, капала с пальцев. Словно не замечая её, призрак шагал и шипел: