Мария Британ - Чувствуй себя как дома

Лидия поджимает губы и вцепляется в ручки кресла. Мне страшно смотреть на нее, но и не смотреть я не могу. Гипноз, не иначе.

– Мама никогда бы…

– Проваливай!

Лидия подскакивает и надвигается на меня, как огромная туча. Гроза убегает от нас в кухню.

И я не выдерживаю. Срываюсь с места, несусь по темному коридору, по обожженному солнцем огороду, – дальше, дальше, лишь бы не видеть каменной Лидии. Лишь бы не чувствовать ее боль.

Ложь. Моя мама никогда бы.

Никогда.

Я листаю книгу Лидии всю ночь. Страницу за страницей, главу за главой. И вот на часах уже пять утра, но мне не спится. Заметки на полях, закладки, кляксы – все это выглядит как история болезни шизофреника. Как моя история болезни.

Теперь я знаю, что к каждому живому дому привязан призрак. Что часы – это их общее сердце.

Обожженные, не до конца сгоревшие дома – наполовину трупы. Мертвые ищут в них дверь, ведущую в никуда. Живые и одержимые своими желаниями – дверь, ведущую куда-то.

Но… какую дверь ищу я? Куда стремлюсь?

В никуда или куда-то?

Я до боли закусываю губу.

Следующая глава называется «Возврат душ».

Я вчитываюсь, силюсь разобрать кривой почерк на полях. Смысл предложений до меня доходит не сразу. А когда доходит, я леденею. Надо мной – наст, я в снегу, в ледяном гробу. Весны не будет. Весна отменяется.

Дома умеют будить мертвых, и, если этих тварей хорошо попросить, они подменят душу в здоровом теле на призрака. Постепенно поразят человека, как вирус. Умерший будет возвращаться медленно, по одной привычке в день. По одной болезни. По одной фобии.

Дом – настоящий Дед Мороз для одержимых. Но чтобы под елкой появилась заветная машинка на радиоуправлении, нужно хорошо себя вести. И подарить Деду Морозу кое-что взамен. Правда, чтобы оживить призрака, санки с двигателем и термобелье не подойдут. Он будет ждать особенный гостинец. А если не дождется – убьет того, кто загадал желание.

Кредит на выживание.

Вопрос на миллион: кого взять под залог?

Новая информация пульсирует в висках и горчит на языке. Скоро у меня будет интоксикация организма, слишком уж она ядовитая.

Два Павла.

Два мужа.

Две жизни.

А тело – одно.

Кого Илона взяла под залог? Какую дверь она ищет?

В никуда или куда-то?

Перед глазами – фотография Илоны с первым мужем, которая тут же сменяется снимком Ди. Почерневший подоконник и…

Мое полотенце.

Ди шла по проспекту. Со всех сторон ее толкали люди. Семь вечера в городе – время, когда лучше не гулять без надобности – раздавят. Но у нее надобность была. Причем – какая! Вчера, когда Ди фотографировала многоэтажки и пыльные трамваи, где-то совсем близко пробежала Тора. Ди заметила ее на снимке: съежившаяся, в длинном пальто, с футляром для скрипки. Она спешила на троллейбус, отъезжающий в пять минут восьмого.

Возможно, сегодня все повторится? Люди ведь часто повторяют одни и те же действия. Вплоть до количества шагов, выкуренных сигарет и слов-паразитов. Ди надеялась, что город приучил Тору к расписанию. Молилась, чтобы приучил.

На остановке троллейбуса толпились люди, но среди них не было той, что носила с собой скрипку. Ди смотрела на вчерашний снимок и ругала себя за невнимательность. Она бы окликнула ее вчера и заставила бы объясниться, но…

Между старушками в потертых пуховиках мелькнула знакомая фигура. Еще пара рывков – и девушка в сером пальто скрылась бы в троллейбусе, но Ди схватила ее за локоть. Тора дернулась. Дурочка. Они ведь обе спасательницы. Обе умеют ловить .

Ди увлекла ее за собой. Вынырнув из толпы, они юркнули в подворотню. Полумрак отчерчивал лицо Торы неестественно остро и хлестко. Где-то далеко шумели люди.

– Почему ты прячешься? – Ди достала из кармана сигарету и зажигалку. Щелк – дым смешался с полумраком.

– Глупый вопрос.

– Я не о Бруно. И ты знаешь.

– Как ты меня нашла?

Ди облокотилась на рыхлую из-за облупившейся краски стену и затянулась.

– Ответь.

– Так… проще.

– Почему?

– Потому что никто не задает глупых вопросов! – вспыхивает Тора.

– На скрипке играешь, да?

– Учусь в музыкалке.

– А песни?

– Пишу.

Они помолчали. В дыму черты лица Торы смягчились. Теперь она казалась маленькой девочкой.

– И что нам делать? – прохрипела она.

Ди снова затянулась.

– Не парься. Захар не знает, где я.

– Спасибо. Как он?