Мария Британ - Чувствуй себя как дома

– Верни ее, приятель. Верни. Это мое желание.

Ворон не отвечает, но я ощущаю согласие в каждом кирпиче, в каждом разбитом окне. И, клянусь, если бы у дома были мышцы, он бы напряг их до предела. Он бы сцепил зубы и похлопал бы меня по плечу.

Я помогу тебе, друг.

Я помогу тебе, убийца домов.

Где-то рядом, прямо подо мной, стучит новое сердце Ворона. На этот раз оно в подвале. На этот раз оно ушло в пятки .

– Здравствуй, – раздается за моей спиной.

Я оборачиваюсь. Пашка. Помятый, как рубашка после стирки. С сигаретой в зубах. Обгоревший на солнце.

– Ее ищешь?

– Кого?

Он шагает ко мне, спугивает ворону с покосившейся рамы, тушит сигарету о подоконник.

– Тора недавно приезжала. На пару часов.

– Неужели? – раздраженно фыркаю я.

В любой момент сюда может вломиться Ди. Как я ей объясню, почему праздную день рождения в гостях у скелета? Как объясню его воскрешение?

Но больше всего я боюсь, что Пашка что-то об этом знает. Как бы тихо он ни шептал, для спасателей его слова прозвучат слишком громко. Слишком четко. Они разберут их по слогам и сожрут на завтрак. А затем убьют Ворона.

– Тора спрашивала о тебе. Я сказал, что ты окончательно свихнулся. Ждешь ее, как ненормальный. – Пашка извлекает из кармана зажигалку и щелкает колесиком. – Она попросила передать, что ты не чайник с накипью. Во бред, да? И предложила вам встретиться. Через два месяца. Здесь же.

– Что? – бледнею я. – Почему через два?

– У нее есть уважительная причина, – мрачнеет Пашка.

– С… Спасибо.

– Тебе спасибо. Мы ваши должники.

Пашка перепрыгивает через подоконник и исчезает в перекрестках улиц.

«С днем рождения» , – кряхтят ставни.

Спасибо, Тора. Спасибо, Ворон.

Как же я рад, что вы вернулись из отпуска.

Я снова жду. Два месяца – как в детстве. Зачеркиваю дни на календаре. Теперь у меня есть целый комплект фломастеров. Десять штук, чтобы хватило.

Но когда наступает тот самый вечер , я выкидываю их в урну и – что есть мочи бегу к Ворону.

Он встречает меня хлопающими дверями – соскучился. Я навещаю его пару раз в неделю и знаю, что он ревнует. Дома любят внимание. Любят, чтобы человек принадлежал им.

– Извини, брат, чаще не могу, – оправдываюсь я.

Извини, брат, я обязан сжигать таких, как ты.

Ворон все понимает и не боится меня. Скорее, поздравляет, ведь я почти добрался до звезд. Осталась последняя ступенька.

Я окунаюсь в полумрак комнаты и приземляюсь на подоконник. Торы пока нет. Но если потребуется, я буду ждать ее до утра. В спину бьет ветер и свистит: «Очнись, очнись, очнись…»

А я сплю. И мне нравится.

Я оглядываюсь – луна светит прожектором – и сталкиваюсь лицом к лицу с лесом. Кажется, я даже читаю его мысли. Этот парень хочет обнять меня и похлопать по плечу, как старого друга. Он тоже любит внимание. И тоже безумен. Он не замечает того, что творится у него перед носом. А творится следующее: в траве скукожился черный комочек. Птенец. Птенец вороны.

Совсем недавно гнездо было полно жизни, а сегодня часть этой жизни терзают муравьи.

«Кар-кар-кар», – рыдает ворона.

Я отворачиваюсь. Смерть разозлилась, что я не отдал Ворона, и забрала птенца.

– Почему ты им не помог? – спрашиваю я у дома.

– Не успел.

Раздается шорох.

«Это она, она, она», – стучит сердце.

«Это она», – подтверждает Ворон.

В темноте вырисовывается силуэт, хрупкий, крохотный. Я жадно втягиваю воздух, но не чувствую аромата яблок – лишь запах пыли.

Часы с каждой секундой барабанят все громче, заглушают мое волнение.

– Здравствуй, – выдавливаю я.

Тора подпрыгивает и настороженно озирается.

– Надеюсь, ты пришел без группы поддержки?

– Да…

– Если ты приволок Бруно, – она упирается тонким пальчиком в мою грудь, – я за себя не ручаюсь. Он ничего не получит!

Я стискиваю зубы. Где ты, Хлопушка? Неужели забыла, что мы с тобой выкроены по одинаковой схеме?

– Я не его ищейка. Успокойся.

Нет, Тора не узнает меня. Мы стоим в сантиметре друг от друга, но вот аномалия: этот сантиметр больше миллионов километров. Мне хочется во все горло завопить: «Где ты? Вернись! Если звезды тебя не приняли, давай отправимся в ад. Там Бруно точно нас не найдет».

Тора чертыхается и отстраняется, как только я нащупываю ее руку.

– Зачем я тебе, Захар? – вздыхает она и прислоняется лбом к стене – извиняется перед Вороном за сцену.

– Мы же… Мы же должны быть вместе.