Сергей Алексеев - Пятый всадник

– Красиво! – поддакнул Леха.

– Петрович говорил, осенью тут кино снимали про Чернобыль! – Голос Алины звучал неестественно громко в обступившей их тишине.

Леха поморщился.

– А фотик-то мы в машине оставили! – спохватилась девушка.

– Я на трубу пощелкаю. – Леха полез в карман. – Ч-черт, моя мобила там же, на приборной доске!

– Тогда на мою, только внутри! – Лыжи взрезали белое полотно, почти полностью зарывшись в него.

– Осторожней!

– Нормуль! – Девушка пробиралась вперед, как божья коровка по простыне. – Петрович советовал охотничьи брать, широкие.

– Говнович… – Леха двинул следом.

Лунный камень встретил их угрюмым безмолвием. Обглоданные временем здания дремали в снегу, глазели дырами оконных проемов, ждали. Они казались порождением иных измерений. Несколько приземистых кирпичных каркасов с проваленными позвоночниками крыш замерли, точно волки-загонщики, оторвавшиеся от стаи.

Стая застыла поодаль, в низине. Скелеты пятиэтажек, покосившиеся столбы с обрывками проводов, бетонное ограждение, проломанное в нескольких местах. То тут, то там из-под снега торчали штыри арматуры, доски и прочий хлам. Чудилось, что под сугробами ведет стройку неведомая цивилизация.

Стены испещряли всевозможные надписи: от матюков до «Цой жив». Кое-где болтались чудом уцелевшие оконные рамы, в цепких ветвях высокой березы застряла невесть как туда попавшая балконная дверь.

Алина притихла, завороженная открывшимся зрелищем. То, что поселилось в покинутом военном городке, раскрыло объятия незваным гостям.

– Пойдем… – Алина перешла на шепот.

– Ого-го! – Леха снял перчатки и несколько раз хлопнул в ладоши. Гулкое эхо выстрелом танцевало в воздухе, металось между домами, отскакивало от стволов деревьев. – Летом здесь, наверное, жуткий бардак!

– Дурак! – Алина нервно рассмеялась. – Айда!

Не дожидаясь жениха, она подъехала к ближайшему сооружению. Дверной проем неспешно проглотил девичью фигурку. Леха покосился на мрачные прямоугольники пятиэтажек и покатил за ней.

Подмывало обернуться, мерещилось, что между лопаток лежит чей-то тяжелый плотоядный взгляд, усиленный мощной оптикой. Ну уж нет. Он не хлюпик какой-нибудь.

* * *

– И никакой он не лох! – Голос Алины звенел медью.

Леха остановился у приоткрытой двери, стараясь не шуметь. День рождения Петровича был в разгаре, за столом в комнате обсуждали грядущее повышение НДС, спорили о курсе доллара, ругали америкосов. В мобильнике через подключенную по блютузу колонку гремел «Ленинград». Виновник торжества дрых на диване.

Алина отлучилась покурить. Она давно обещала бросить, но все свелось к ежедневным клятвам, что вот эта последняя, честно-пречестно!

Перекур затянулся, и Леха украдкой выглянул в подъезд.

– Вы просто его не знаете, он добрый, таких больше нет!

Кроссовки сердито затопали назад, и Леха шмыгнул в квартиру. Вернувшись, Алина улыбнулась ему, демонстративно вырубила очередную шнуровскую оду алкоголю, поставила медляк про «мне бы в небо» и притянула Леху.

Они танцевали всю песню, тесно прижимаясь друг к дружке, а потом уехали, игнорируя бурные протесты проснувшегося Петровича.

* * *

– Офигеть… – Алина озиралась внутри каменного мешка.

Из-под снежной скатерти робко пробивались голые ветви кустарника, кирпичную кладку ветхих стен покрывала перхоть инея. – А это что? – Она наклонилась и тут же взвизгнув, отпрянула.

Лихо развернувшись, Алина пулей вылетела наружу.

– Мышь, ты представляешь?! Там дохлая мышь! – Потеряв равновесие, она неуклюже свалилась на бок и ойкнула.

– Я уж подумал, живой крокодил. – Леха приблизился и подал руку.

– Ай! – Алина попыталась подняться и тут же присела. – Нога…

– Где болит?!

– Нормуль, кажись, отпустило. Глянь, лыжи целы?

– Целы.

– Уф-фф. – Алина, поднялась, опершись на Лехино плечо, и закурила. – Я испугалась, – виновато улыбнулась она, поймав укоризненный взгляд парня.

– Добро пожаловать в Зомбиленд. – Леха кивнул на останки пятиэтажек. – За мной!

Некогда жилой комплекс Адуляра лежал за пологим спуском, лыжи резво бежали по снежной перине. Спустившись, пара притормозила у широкой впадины.

Первый дом высился сразу за ней. Высотка болезненно-серого цвета выглядела как поле боя: воображение рисовало уцелевших внутри, а в сугробах – только копни – тела погибших. Слабый порыв ветра холодком прошелся по спинам.

– Ну… – Алина заговорщически подмигнула, присела, пружинисто оттолкнулась и, зажав палки под мышками, скользнула вперед.