Виктор Глебов - Фаталист

Когда Печорин добрался до него, небо совсем потемнело, все затянуло тучами, и дождь хлестал изо всей силы. Одежда прилипла к телу, пальцы скользили.

Григорий Александрович заглянул в окно, однако оно было занавешено. Опять не повезло! Он так долго пользовался благосклонностью фортуны – неужели она отвернулась от него теперь? Печорин передвинулся на несколько метров дальше и увидел внизу открытую дверь! Какой-то слуга стоял неподалеку под зонтом и разговаривал с человеком, укутанным в плащ. Должно быть, как раз такие и были найдены в Цветнике после убийств… Лица разглядеть было нельзя – его скрывал капюшон, а разговор Печорин не слышал из-за шума дождя.

Недолго думая Григорий Александрович спрыгнул за кусты и юркнул в дверь.

Он оказался в темноте. Судя по всему, это был черный ход. Печорин поспешил отойти от порога, чтобы не быть застигнутым слугой. Он двигался на ощупь, не зная, куда приведет его коридор. Откуда-то доносились голоса и топот ног. Пахло кислой капустой.

Через некоторое время Григорий Александрович оказался перед приоткрытой дверью. В щель проникал колышущийся свет свечей. Несколько мужчин переговаривались – кажется, это были слуги. Прошло меньше минуты, и они ушли, унеся с собой канделябр.

Печорин вышел из своего укрытия. В комнате имелись окна, и, хотя через них проникало мало света, его было довольно, чтобы понять, что Григорий Александрович находится на половине слуг. Тот, кто выходил поговорить с человеком в плаще, мог вернуться сюда в любой момент, поэтому Печорин прошел в первую же замеченную дверь и плотно притворил ее за собой.

Отсюда поднималась винтовая лестница – вероятно, ею пользовался камердинер Раевича, и вела она либо в спальню, либо в кабинет. Машины не могло быть ни там, ни там. Кроме того, Печорин не выносил лестниц такого рода – узких и темных, а в особенности ведущих вверх. На них его поджидали те женщины . Он не был уверен, что они способны настигнуть его и здесь, в чужом доме, но одно воспоминание о них разом уничтожало всяческое желание подниматься куда бы то ни было. Почему Бэла тоже являлась ему на лестнице, он не знал – возможно, она, как и Негурова, была всего лишь плодом его воображения, галлюцинацией, и обе они оказывались в подобных местах лишь благодаря игре сознания, но легче от этого не становилось.

Григорию Александровичу пришло в голову, что неплохо бы проверить подвал. Действительно, где еще в доме спрятать… он понятия не имел, что именно. Возможно, «волшебный» агрегат умещался в шкатулку и стоял на комоде возле кровати Раевича. Но обыскивать весь дом Печорин не мог. В принципе, у него был всего один шанс. Он решил, что спустится в подвал.

На поиски лестницы, ведущей вниз, ушло около пяти минут, при этом Григорий Александрович едва не столкнулся с лакеем, направлявшимся куда-то с подносом. В доме становилось все оживленнее, что было странно: в такую погоду едва ли сюда могли заявиться гости. Тем не менее, похоже, тут к чему-то готовились.

Печорин отодвинул массивный засов и начал спускаться. В руке он держал подобранный по дороге огарок, который зажег серной спичкой.

Он ожидал, что в подвале будет сыро, но ошибся: воздух оказался сухим и наэлектризованным. Спустившись по ступеням, Григорий Александрович почувствовал, как волосы на голове начинают приподниматься.

Пол был твердый, выложенный новыми каменными плитами – видимо, Раевич приказал сделать это, когда въехал. Печорин уже не сомневался, что машина в подвале. Он прошел дальше, держа свечу над головой, и увидел у дальней стены нечто, накрытое плотной серой тканью, – бесформенный силуэт в два человеческих роста.

Справа стоял стол, на котором лежали какие-то книги и несколько приборов из латуни, отчасти напоминавших циркули и транспортиры.

Григорий Александрович подошел ближе, чувствуя, что здесь не просто тяжело дышать – само пространство дрожало от напряжения, уплотнялось и источало нечто… чуждое! Он перелистнул пару страниц книги. Она была из пергамента, часть латинских надписей и рисунков, напоминавших схемы и символы, выцвела. Рядом лежала большая лупа с костяной ручкой. Ряды символов, незнакомых Печорину, однако напоминавших те, которые он срисовал в гроте Дианы, покрывали инструменты.

Григорий Александрович перевел взгляд на ткань, скрывавшую машину. По очертаниям трудно было представить, что под ней. Печорин потянул за край, и холстина на удивление легко соскользнула.