Виктор Глебов - Фаталист

Посидев еще немного на лавочке после того, как Грушницкий вернулся к обществу Лиговских, Григорий Александрович отправился навестить женщин, с которыми проживали убитые девушки. Чтобы раздобыть их адреса, Печорину пришлось зайти в присутствие. Вахлюев не стал расспрашивать, что именно хочет узнать у них Григорий Александрович – кажется, он вообще воспринимал его участие в расследовании довольно скептически и считал, что Печорин никого не найдет, а его деятельность – не более чем уступка прихоти Скворцова.

Одну женщину Григорий Александрович застал дома, а другую отыскал, следуя указаниям соседей, возле колодца. Беседы получились недолгими. Печорина интересовало, не познакомились ли они с кем-нибудь по дороге в Пятигорск. Оказалось, что нет. И вообще, поездка ни одной, ни другой не запомнилась ничем примечательным. Григорию Александровичу показалось, что женщины не то чтобы были стеснены в средствах, но… в общем, не шиковали. Он деликатно расспросил их об этой стороне дела. Оказалось, что Кулебкина и Асминцева перед поездкой занимали деньги, причем довольно приличные суммы. У кого одалживалась Кулебкина, ее компаньонка не знала, но сестра Асминцевой назвала знакомую уже Печорину фамилию – Раевич !

Вполне логично было бы предположить, что и первая жертва брала деньги у него. Люди одного круга обычно пользуются услугами проверенных кредиторов, «передавая» их друг другу по секрету – так удобнее и надежнее.

Интересно, женщины из списка, составленного Вахлюевым, тоже занимали у Раевича? Спросить у них прямо возможным не представлялось: ни один человек из общества не признается, что стеснен в средствах. Сестра Асминцевой поведала об этом Печорину только потому, что пребывала до сих пор в шоке. Когда Григорий Александрович уходил от нее, она доставала из кармана платок, чтобы промокнýть глаза.

По дороге домой Печорин решил зайти в магазин Челахова, чтобы присмотреть новую сбрую. Толкнув дверь, он вошел и огляделся: помещение было вытянутым, и напротив стены с окнами располагался прилавок, освещенный солнцем. Слева виднелись седла, далее висела упряжь, а следом были разложены попоны и ковры. Более мелкие товары находились левее, почти у самой стены.

К своему удивлению, Григорий Александрович заметил в центре зала княжну. Она торговалась с хозяином по поводу чудесного персидского ковра и упрашивала маменьку не скупиться: этот ковер так украсил бы ее кабинет!

Григорий Александрович немедленно подошел, дал хозяину сорок рублей лишних и перекупил ковер, за что был вознагражден взглядом, блиставшим самым настоящим бешенством. Печорин проигнорировал его, но ближе к вечеру велел денщику провести мимо окон нанятого Лиговскими дома свою черкесскую лошадь, покрытую этим ковром вместо попоны. Вернер, который был в это время у них, тут же явился к Печорину, чтобы поведать о произведенном эффекте.

– А Вулич-то сегодня утром уехал, – сказал доктор, когда с рассказом о возмущении маленькой княжны было покончено. – Неожиданно. Говорят, выиграл много денег, только не знаю уж, когда. Подал в отставку, собрался и поминай, как звали. Сердце полковничьей жены, вероятно, разбито.

– Мне казалось, ему не везет, – заметил Григорий Александрович.

– Все удивлены. Но вот бывает же счастье.

– У кого он их выиграл?

– По слухам, у Раевича.

Печорин, прохаживавшийся по комнате, от неожиданности даже остановился.

– У Раевича?

– Представляете?

– С большим трудом.

Вернер развел руками.

– Судьба! Не везло человеку всю жизнь, а тут на тебе, пожалуйста.

– Удивительный случай.

Денщик принес разлитый по бокалам кларет. Выпили и заговорили о каких-то пустяках, но рассказ доктора никак не шел у Григория Александровича из головы. Уж больно трудно было поверить в то, что Вулич мог обставить Раевича. Хотя… если так действительно получилось, то ясно, почему поручик поспешил покинуть Пятигорск: от такого человека, как московский франт, лучше держаться подальше, если сделал его беднее на несколько тысяч. Интересно, какая все-таки сумма была проиграна. Но доктор этого явно не знал, иначе непременно сказал бы сразу. Раевич хвастаться проигрышем не станет тем более. Должно быть, они с Вуличем играли без лишних свидетелей, раз все осталось на уровне слухов о «большой сумме».

Рассказ об удаче поручика навел Печорина на мысль о другом удивительном случае.

– А как поживает ваш пациент? – спросил он Вернера. – Тот, который воскрес из мертвых.