Литтмегалина - Гнилое яблоко

Моя мать умерла год назад, в Торикине. За день до этого мы виделись с ней, бродили по саду при больнице. Вокруг цвели яблони, и она рассказывала про соседку по палате, с которой сдружилась. «Моя жизнь давно не была такой интересной». Я посмотрел в ее бесцветные глаза, вдруг припоминая, что раньше они были такие же ярко-синие, как мои, и подумал, что хотел бы, чтобы мама побыла со мной хотя бы еще немного. Но ночью она уснула беспробудным сном. И она была лишь одной из многих беженцев Рареха, которых оказалось невозможным спасти.

Если бы отчет Лемме Талоко был опубликован, последовал бы скандал международного масштаба. Вода поступала в Рарех из подземных рек. Эти реки протекали под Долиной Пыли, так что в город вода поступала уже зараженной. Вот и все, так просто. Яд, текущий из крана, отравляющий нас, заставляющий разлагаться заживо. Но отчет не опубликовали. Тем более странно, что газетчики полностью проигнорировали события Рареха. Деметриус, который вечно каким-то образом добывал сведения, ему не предназначенные, намекал на некий сговор, но я не желал ничего слышать об этом. Подвал этой страны вызывает во мне тревогу, а ее фасаду я уже не верю. На данный момент я предпочитаю довольствоваться просторными светлыми комнатами, не задумываясь о том, почему лестница поднимается лишь до третьего этажа, когда дом так высок, что тянется до самого неба.

Месяц назад мы с Деметриусом приезжали к Рареху, который как город уже не существует (теперь в документах он называется «Закрытая зона N344»). Его территория обнесена колючей проволокой и сеточным забором, уже покрывшимся налетом ржавчины. Жухлая трава тянется наружу, но корни не пускают ее, и она устало повисает на сетке, серая от обильной пыли, возникающей неизвестно откуда. Жители эвакуированы. Пустые дома, за три года постаревшие как за тридцать, стоят заколоченные, покосившиеся, с выбитыми окнами – вандалов всех мастей это мертвенное место влечет со страшной силой, скольких бы царапин ни стоило проникновение за колючую проволоку.

Я дотронулся до металлической сетки, пачкая пальцы в ржавчине, и… уродливая страшная правда, нашептываемая голосом Миико, хлынула в мои уши. Факты, которые я не хотел ни знать, ни принимать. Слишком болезненно; и я отдернул руку.

– Гнилое яблоко закопано в землю, где наконец-то догниет без остатка, – сказал Деметриус.

Но я знаю, что в этой земле есть что-то, что будет хранить его еще долго. В Стране Богов, где деревья вырастают из камня…

В настоящее время я учусь на психологическом факультете Закатоннского университета. Из-за учебы у меня очень мало свободного времени, что на данном этапе моей жизни меня вполне устраивает. Указательный и средний пальцы на моей правой руке едва ли когда-нибудь станут так же покорны мне, как прежде, и пишу я теперь левой. После Долины я возненавидел музыку. Проигрыватели и радиоприемники внушают мне отвращение одним своим видом.

Иногда, по ночам, когда я пытаюсь уснуть или даже уже сплю, мои глаза открываются сами собой. Я всматриваюсь в темноту, жду и боюсь увидеть ее. Белую Женщину. Но ее всегда нет, и на меня накатывает тоска, с мучительность которой сравнятся лишь страх и неуверенность, пережитые мною в шепчущей темноте Долины. Это ли вред, который, я интуитивно чувствовал, Белая Женщина наносила мне? Если она соблюдала со мной дистанцию, стремясь минимизировать ущерб, то это было проявлением гуманности с ее стороны. Хотя, определенно, не способствовало ясности нашего общения.

Порой я скучаю и по Долине. Да, бред, но все же… изо всех сил пытаясь вырваться… я не мог не признавать хотя бы в самой глубине души, что в ней есть нечто притягательное. Пережить это состояние снова… тебя нет… и ты существуешь в сотнях тел одновременно. Ни один человек не знает, как сильно его желание раствориться… потерять свою личность в ком-то…

Вернувшись из Долины, я обнаружил, что мое воображение опустело. Громадина, кролик с плаката и все прочие остались там. Пересказ произошедшего со мной в Долине Пыли – последняя попытка вернуть себе потерянное, разбудить ту область мозга, которую я сам же погрузил в сон. Это был эксперимент и по завершению невозможно отрицать – он провален. Я попытался рассказать о том, что не рассказывается в принципе. Оно переживается, проходит, и все, что остается с тобой – это смутные воспоминания и те разрушения/изменения, которые произошедшее в тебе оставило. Так что, думаю, точка. Хватит, зачем мучить себя тщетными усилиями. Я закрываю глаза и даю себе обещание – больше ни строчки, никогда.