Наталья Полухина - Письмо. Серия «Другая сторона»

*

Долго не могу уснуть. Верчусь, настроения ловить интернет и читать нет. Нет настроя из-за увиденного недавно. Перед тем, как уснуть, беру в руки яблоко, долго верчу его, как игрушку, надкусил. Сочное, кисло-сладкое, каким и должно быть. Какими такие яблоки и были раньше у нас. Не те, что терпкие и горьковатые, вяжущие сейчас. Жую с хрустом. Яблочко утешило, сработало снотворным.

*

Утром открываю глаза на рассвете. Спал совсем не долго, но чувствую себя бодро. Да я будто помолодел! Потянулся и не учуял ни следа ставшей привычной за последние десять лет утомительной ломоты в теле. Никаких снов! Неужели из-за яблочка? Разум перенасытился удивительным накануне и сегодня отдохнул вместе со мной. Надеюсь, сегодня не подведёт. Я лежал, потягивался, нежился. Вертелся в клубке тепла под одеялом. Наслаждаюсь уютом дома вовсю под посторонний шум. Детский и взрослый голоса, и вой блендера. Стоп. Какие голоса? Откуда? Я тут один. Комната та же, где я уснул. Осмотрелся. Без неожиданностей в виде полётов встаю, одеваю резиновые шлёпанцы-вьетнамки. Их любил таскать на себе именно здесь, в этом доме. Иду в коридор. Шум гудит и стихает. Я замер. Стою на лестнице, держусь за перила. Только я расслабился, снова завыл блендер. Это внизу. Бегу вниз. Тишина, воробьи и синицы перекликаются во дворе. Пересекаю площадку между первым и вторым этажом, как водораздел. Высовываю голову во двор. Котов не видать, завтракать не пришли, что странно для таких обжор и попрошаек.

Сделал крепкий кофе, без сахара и молока. Не эспрессо, конечно, для этого нужна кофе-машина, но в чашке залить тоже пойдёт, лишь бы были зёрна хорошие. Аромат напитка уже сам по себе внушает хорошее настроение. Я решил взяться за дела и починить что-то на другой стороне. Почему бы и нет? Помню, я заприметил там, у них, покосившуюся дверь флигеля. Вспомнил про свой ящик с инструментом, дедушкин ещё, деревянный самодел с ручкой, набит молотками, плоскогубцами, гвоздодёрами, по дну россыпью пригоршня гвоздей разной величины. Всё по-старинке, никаких шурупов с шуруповёртами, никаких степлеров. Всё вручную и на ржавых гвоздях толщиной с палец. Нужно пояснить, что я мастер по ремонту так себе. Могу что-то приколотить, чтобы окончательно не оторвалось и не грохнуло по голове. Или уже окончательно доломать, утилизировать. Дому всё равно. Больше некому тут всё чинить. А моя тётя по-старинке полагает, что каждый мужчина с рождения способен к вождению авто, ремонтам и рубке дров. Суровая мужская работа, будь она неладна. Тётушка свято верит в меня и мои способности, закрывает глаза на мои косяки. А я в ответ подыгрываю ей, что её маринованные патиссоны ужас как вкусны. Всем так дешевле.

Люблю сладкий, ароматный кофе со сливками или молоком, в большой чашке, с ванилином и шоколадом, каппучино или латте. Но иногда нужен простой удар кофеином в башку, как в этот раз. Махом проглотил всё, что было в чашечке, поморщился. Горький. Гадость этот ваш кофе, когда он не сладкий!

Взял инструмент и решил походить по дому. Туда-сюда, попробую, может, выбросит к моим новым «соседям». Я уловил, как это работает. Я всегда фантазировал о такой возможности, отправиться на другую сторону. Оно сработало! Почему бы не сработать? Я вынырнул на третьем этаже, в маленькой спаленке, рядом с детской, чья это комната, можно было только гадать. Родители мальчишки планировали ещё одного ребёнка? У мальчишки есть брат или сестра? Гостит ребёнок родственника? Соседняя детская пустовала, в доме тишина. Уехали. Хорошо, я могу походить и поискать, сам не ведаю, что. В детской лежала тетрадь, я поставил инструмент на пол и открыл. Чистые листы разочаровывали своей незаполненностью, вот, нашёл, где был вырван лист. Край письма в точности совпадает с оборванной кромкой бумаги внутри. Я вынул письмо, расправил, приставил. Подходит. Оно! Похоже, что ничего из написанного мальчиком на листочке ещё не успело случиться. Везде процветал тот самый неиссякаемый житейский хаос. Там и сям небрежно и легкомысленно валялись вещи так, как если бы хозяева отлучились совсем ненадолго. Но листа, на котором были прописаны роковые строки, уже не было на месте в тетради. Факт.

Их дом был роскошно светлым. Будто акварельная бумага в махонький изысканный пыльно-розовый цветок, обои здесь во всех комнатах третьего этажа. Вот одна стена выкрашена в тёмный изумрудно-зелёный, в другой комнате ещё стена цвета бургунда и рубина. Это было стильно, со вкусом, пахло свежими красками, клеем. Отделке было явно около года, если верить ароматам текстиля, клея, акрила, а ещё блеску и свежести оттенков стен, потолка и дверей. Молочно-кремовые двери и дверные рамы, ониксово-чёрные металлические витые ручки и в подобных цветах пластиковые рамы окон. Какой интересный у этой семьи вкус! Я окунулся в восхищение и созерцал, впитывал. Если бы мне выпала возможность за скромный бюджет самому сделать дизайн своего дома, он был бы именно таким. Точно таким. Эклектика, смесь милого мещанства и дизайнерского снобизма. Удивительно. Полы тускло-серые, с зеленцой. Обычный ламинат. Дёшево. И как дорого! Я бы здесь жил. Я бы жил именно здесь. Я влюбился.