Влада Ольховская - Внутри

Мы проходили мимо огороженной площадки, и это давало мне полное право спросить:

— А здесь что случилось?

— Несчастный случай, — неохотно ответил врач. — Погиб один из наших санитаров.

— Что за несчастный случай мог произойти на ровном месте? Здесь же ничего нет!

— Полиция разберется, я бы не хотел это обсуждать. Несчастные случаи бывают везде.

Но уйти от разговора у него не получилось.

— Это что, зуб?! — ужаснулась я.

Спросила я так, чтобы внимание привлечь. Я не сомневалась, что на пожухшей траве за ограждением лежал человеческий зуб. Это было страшно само по себе, но гораздо больше меня пугало то, что его вырвали с куском челюсти. Я не бралась даже представить, как такое возможно!

— Да что ж такое! — досадливо поморщился Анатолий Александрович. — Они ведь заверяли меня, что все собрали! Екатерина, я вынужден просить вас никому не рассказывать об этом. Нам лишь чудом удалось избежать скандала! Уверяю вас, расследование идет, ничего противоправного со стороны клиники не совершалось. Я просто боюсь, что лишнее внимание навредит нашим пациентам.

— Я никому ничего не скажу, но вы хотя бы мне объясните, что здесь случилось!

— Этого пока действительно никто не знает. Чуть больше недели назад утром мы обнаружили одного из ночных санитаров на этом месте — а точнее, то, что от него осталось.

— Его ведь не кто-то из пациентов убил? — прошептала я.

Теперь бетонная стена, окружавшая больницу, казалась мне особенно жуткой.

— Вот таких предположений я и боюсь! — указал врач. — А именно они появятся в газетах, если журналисты что-то пронюхают! Это ведь всем кажется логичным: раз здесь содержатся потенциальные преступники, то и убийство совершено ими. Екатерина, я вас заверяю: с безопасностью в «Серебряном бору» проблем нет. Мы пока не знаем, кто убил охранника. Но я лично видел тело: ни наши пациенты, ни человек, любой человек, не мог это сделать. Думаю, речь действительно идет о несчастном случае, но каком… Это уже не в моей компетенции.

Нельзя сказать, что он меня успокоил, но вопросов я больше не задавала. Зачем? Меня это не касается, я не собиралась возвращаться в «Серебряный бор».

Для меня важнее было кое-что другое:

— Так какие у меня есть… варианты? Относительно Руслана.

Этого мне администратор сказать не могла, она все ссылалась на врачей. Логично предположить, что лучше всего было бы оставить Руслана здесь, вот только я была не уверена, что потяну это. Нет, у меня есть кое-какие накопления, я не бедствую. Но этого хватит на год, два… а что дальше?

Да и потом, самый правильный вариант почему-то мне не нравился. Я никак не могла смириться с мыслью, что это не мой Руслан, не тот человек, которого я любила больше жизни.

А перспектива бросить тут, за бетонными стенами и колючей проволокой, моего Руслана казалась мне чудовищной.

— Ну что вам сказать… Я наблюдаю за Русланом уже три года, все время, что он находится здесь, и даже я вынужден признать, что он — не совсем обычный пациент. В целом, его состояние можно сравнить с ребенком двух-трех лет, но с вычетом детской жизнерадостности.

Он не способен на сложное общение, говорит очень мало, хотя какие-то слова помнит. Его главное преимущество в том, что он очень послушен: он понимает и выполняет команды. Но он принимает их не ото всех, и это минус. Он слушался свою мать, меня и еще нескольких врачей, все. На команды, данные медсестрами и санитарами, он может и не отреагировать.

Он не животное, чтобы реагировать на команды… Но об этом я не сказала, потому что врач не понял бы меня. Он привык рассматривать своих пациентов вот так, это уже не изменится.

— Значит, он спокойный и безобидный? — уточнила я.

— Я не могу это подтвердить, потому что, боюсь, вы решите, что с ним просто. Да, по сравнению с другими нашими пациентами, Руслан достаточно спокойный. Я бы даже сказал, апатичный, большую часть времени с ним легко. Он в состоянии себя обслужить, но только находясь под контролем.

— То есть?

— То есть, вам не обязательно на руках нести его в ванную, чтобы он вымылся. Вы можете сказать ему об этом, но никогда не оставляйте его одного, ни при каких обстоятельствах. Во-первых, такие пациенты непредсказуемы, и то, что он ни на кого не нападал раньше, не значит, что он не нападет в будущем. Во-вторых, у Руслана случаются припадки.

Я знала, что где-то будет подвох.

— Какие еще припадки?

— Иногда это может быть вспышка беспокойного поведения, когда Руслан стремится вырваться из дома. Окружающим он обычно не вредит, но может навредить сам себе. Иногда это очень похоже на эпилептический припадок. Его нужно сдерживать, помогать ему, а это не так просто, вы ведь знаете, что он довольно крупный мужчина. Именно поэтому его мать обратилась к нам: ей было физически тяжело ухаживать за ним. К тому же, у него случаются галлюцинации, бред, и человеку неподготовленному тяжело к этому привыкнуть.