Стивен Кинг - Жизнь Чака

Он подумал: «Ага!». А потом: «Вуаля!», что было лучше.

Когда Бабуля испекла черничные кексы, Чак спросил, может ли он отнести парочку миссис Стенли.

— Это так трогательно, — сказала Бабуля. — Почему бы и нет? Только помни, что прежде чем перейти улицу, нужно посмотреть в обе стороны.

Она всегда наставляла его в этом, когда он куда-нибудь уходил. Теперь, познакомившись с методами расследований и индукций, он полагал, что Бабуля предостерегает его, думая о мальце Джефферсов.

Бабуля была полной (и она продолжала полнеть), но миссис Стенли была вдвое больше неё, вдова, которая сопела, как пробитое колесо, когда ходила и, казалось, всегда была одета в один и тот же розовый шёлковый халат. Чак чувствовал смутную вину за то, что решил снабдить её вкусностями, которые только добавят ей объёма, но ему нужна была информация.

Она поблагодарила его за тосты и осведомилась — он был уверен в этом, когда шёл сюда, — не желает ли он разделить с ней трапезу на кухне.

— Я и чайку могу сварганить!

— Спасибо, — сказал Чак. — Чай я не хочу, но не откажусь от стакана молока.

Когда они сидели за маленьким столом на кухне, залитой июньским солнечным светом, миссис Стенли спросила, как поживают Альби и Сара. Чак, прекрасно осознающий, что всё, что он сейчас скажет будет знать вся улица ещё до заката, сказал, что поживают они хорошо. Но помня слова Пуаро о том, что, если вы хотите получить немного информации, вы должны и сами поделиться, добавил, что Бабуля собирает одежду для Лютеранского приюта для бездомных.

— Твоя Бабуля святая, — произнесла миссис Стенли, очевидно разочарованная, что поток информации иссяк. — А что насчёт твоего дедушки? Он проверил ту свою штуку на спине?

— Ага, — ответил Чак. Он отхлебнул молока. — Доктор вырезал её и провёл тесты. Ни один из плохих сценариев не подтвердился.

— Возблагодарим Бога за это!

— Да, — согласился Чак. Делясь информацией, он чувствовал, что теперь имеет право и потребовать. — Дедушка как-то говорил с Бабулей о ком-то, кого звали Генри Питерсон. Он мёртв, вроде как.

Он приготовился к разочарованию; миссис Стенли могла вообще никогда не слышать о Генри Питерсоне. Но глаза миссис Стенли начали расширяться, и Чак уже подумал, что ещё немного и они выкатятся на стол. Она ухватилась за свою шею, словно в её горле застрял кусочек черничного кекса.

— Ох, это так грустно! Так ужасно! Он был бухгалтером, который вёл счета твоего отца, знаешь ли. Как и других компаний.

Она наклонилась вперёд и её халат немного распахнулся, являя Чаку кусочек бюста настолько огромного, что он казался галлюцинацией. Она всё ещё сжимала свою шею.

— Он убил себя, — прошептала миссис Стенли. — Повесился!

— Он занимался хищениями? — осведомился Чак.

В книгах Агаты Кристи было неимоверно много случаев хищения. Почти что вымогательства и шантажа.

— Что? Господи, нет! — она захлопнула рот, словно пытаясь удержать внутри что-то, что не было предназначено для ушей одного безбородого юнца, сидевшего напротив неё. Если дело было в этом, то её природная склонность рассказывать всё подряд (и всем подряд) возобладала. — Его жена убежала с молоденьким парнем! Он едва достиг права, чтобы голосовать, а ей, между прочим, уже за сорок! Как тебе такое!?

Единственный ответ, до которого Чак мог додуматься, был: «Ого». И этого оказалось достаточно.

По возвращении домой, он вынул свой блокнот из шкафчика и набросал несколько строк: «Д. видел призрак мальца Джефферсов незадолго до его смерти. Видел призрак Г. Питерсона за 4 или 5 ЛЕТ до его смерти». Чак замер, жуя кончик карандаша. Он ощутил тревогу. Он не хотел писать то, что крутилось в его мыслях, но чувствовал, что его ждёт неплохое детективное расследование.

«Сара и буханка хлеба. ОН ВИДЕЛ ПРИЗРАК БАБУЛИ В ТОЙ БАШЕНКЕ???».

Ответ казался ему очевидным. Почему ещё Дедуля говорил, что ожидание — это самое тяжёлое?

«А теперь и я в ожидании», — подумал Чак. — «И надеюсь, что всё это просто куча дерьма».

В последний учебный день шестого класса мисс Ричардс — милая, молодая женщина, одевающаяся как хиппи, и которая не имела ни малейшего понятия, как поддерживать дисциплину, и, скорее всего, она не долго продержится в системе государственного образования, — пыталась читать Чаку и его одноклассникам некоторые строки из стихотворения Уолта Уитмена «Песнь о себе» . Не особо получалось, надо сказать. Дети расшумелись, разбуянились и не желали прикасаться к поэзии, им подавай растянувшиеся впереди летние месяцы каникул. Чак был как и все, любил плюнуть кусочком бумажки из ручки или показать Майку Эндерби палец, пока мисс Ричардс уткнулась в свою книгу, но одна строка из стихотворения всё же щёлкнула в его голове и заставила выпрямиться на стуле.