Андрей Каминский - Чёрные воды [СИ]

— Трое к воде, охранять колдунов, — скомандовал он. — Остальные- за мной!

С обнаженными мечами, занесенными топорами и секирами колонисты в едином порыве устремились на врага, следя за тем, чтобы не поскользнуться в скользкой от крови и слизи траве. Их необычные союзники поспешно разбегались, давая людям дорогу, тех же кто не успевал это сделать давили солдаты. Деморализованные, напуганные зиггии уже не могли сопротивляться. На тех же кто пытался все таки это сделать набрасывались пауки, муравьи и мыши. Вскоре зиггии из многочисленной армии превратились в огромную, беспорядочную толпу, мечтающую лишь о том, чтобы поскорее скрыться с поля боя. Их догоняли, рубили и резали, снова догоняли и снова резали. Ослепленные кровью и своей неожиданной победой атланты хотели сполна отомстить варварам за недавние минуты, когда они все уже прощались с жизнью, за убитых товарищей и свой страх. Лишь когда бегущие зиггии вбежали в лесную чащу, Алиор приказал прекратить преследование. Он вложил меч в ножны и осмотрел поле боя, заваленное мертвыми телами. Призванные жрецами мелкие гады, выполнив свою задачу, исчезали в траве, зарывались в землю, возвращались в воду. Лишь огромные зеленые мухи кружили над пляжем, да какие-то черные жуки неторопливо вползали на убитых. Алиор усмехнулся: что же, союзники тоже должны воспользоваться плодами победы. Стараясь не смотреть на это, он направился к тому месту где возле воды сидели ломарские жрецы. Калавайм выглядел утомленным, на его лбу блестели крупные капли пота, но в бесцветных глазах плескалось явное торжество.

— Я был неправ, — признал Алиор останавливаясь перед жрецом Тсатхоггуа. — Если бы не ты, мы сейчас все легли костьми на этом пляже. Что ты хочешь взамен?

. — Хочу не я, а мой бог, — слабо усмехнулся жрец. — И поверь мне Алиор он не из тех, кто долго ждет платы за свои услуги.

На корабль возвращались быстро и споро. Нужно было перевязать раненых, похоронить убитых- по древнему обычаю Атлантиды их отдавали морской пучине, а заодно и оценить потери. Алиор был по прежнему мрачен- погибла треть его ветеранов, многие из колонистов также пали под ударами зиггиев. Правда, удалось уцелеть многим из тех, кто в самом начале бежал с поля боя и спрятался в лесной чаще. Когда все закончилось, они вышли и как ни в чем ни бывало, устроились в лодках. Алиор недобро посмотрел на них, но промолчал- сейчас и без того был каждый человек на счету. Из двухсот человек прибывших на триреме, осталось не больше половины. Алиор понимал, что если зиггии все-таки повторят свой набег им остается уповать лишь на милость богов- черных и страшных богов Ломара.

К жрецам сейчас относились с еще большим страхом, чем раньше правда теперь к страху примешивалась немалая доля уважения и даже благодарности. Впрочем, служители Тсатхоггуа сейчас особо и не показывались на глаза, — Калавайм, вернувшись на корабль завалился спать, восстанавливая силы после ритуала. Проснувшись к вечеру и перекусив на скорую руку, жрец без разрешения Алиора отплыл к берегу, взяв с собой несколько жрецов. Всю последующую ночь в лесу виднелись отблески костров, слышались заунывные песнопения и мерные удары бубна. Как пояснили триремарху оставшиеся жрецы — Калавайм «беседует с духами». Алиор поморщился, но возражать ничего не стал, — как никак жрец доказал свою незаменимость. Да и сейчас служители Черного Бога стали главными лекарями на атлантском судне. Они шептали заговоры над ранами, делали какие-то вонючие отвары, компрессы из различных растений. Благодаря их стараниям почти все колонисты пошли на поправку.

Особо старались девять жриц Бога-Жабы, — чуть ли не единственные женщины на триреме. Было, правда, еще несколько осужденных преступниц, — две воровки, одна проститутка и одна рабыня с африканского побережья, из ревности убившая своего мужа. Но все они были настолько уродливы, грязны и стары, что только самые неразборчивые из висельников не брезговали приближаться к ним. Жрицы же Черного Бога, все кроме одной, были молоды, довольно привлекательны и что немаловажно в этих краях- весьма чистоплотны. Когда корабль становился на якорь, жрицы долго плескались в морской воде, ныряя и плавая, не хуже тюленей. Естественно, что глядя на них, чуть ли не вся команда истекала слюной от вожделения. Да и сам Алиор, с большим интересом рассматривал точеные фигурки ломарок, отнюдь не страдавших избытком скромности. Но даже самые отпетые из каторжников не рисковали приближаться к этим симпатичным девушкам. Особенно, после того как один из ссыльных, — наполовину негр, наполовину атлант, грубая и наглая скотина, отпустил в адрес одной из жриц какую-то похабную шутку. Та в ответ лишь мило улыбнулась, а на утро каторжника нашли мертвым, с лицом, перекошенным от ужаса и вывалившимся языком, ухватившим себя руками за горло. С тех весь экипаж триремы стал относиться к девушкам с подчеркнутым уважением, стараясь даже не смотреть лишний раз в их сторону. Еще больший страх вызывала старшая жрица Гильтине, — немолодая женщина в черном одеянии, правая рука Калавайма. Впрочем, сейчас она находилась на берегу, заклиная духов.