Анна Чайка - В паутине под лестницей

– Все разваливается, – прошептал муж погибшей. – Спать не могу. В горле, будто черви копошатся. Если бы не сестра моей Дашечки, давно бы спятил. Это она помогла все организовать.

Он кивнул в сторону. Неподалеку стояла группа людей в менее формальной одежде – на одном даже были джинсы с заклепками. Держались они обособленно, наблюдая за всем со стороны. Ничего особенного, если бы не волосы женщины, на которую показывал пострадавший. Взгляд Коры просто споткнулся о них и залип.

Роскошные каштановые локоны, спускающиеся до самых бедер. Владелица этого богатства стояла к ним спиной и разговаривала с лысым мужчиной в сером пальто. В целом их компания производила странное впечатление. Все вокруг подавлены, а эти – эти словно пришли на пикник.

Кора резко отвернулась. Должно быть это чувство дежавю, обычная ошибка восприятия, так почему же по спине до самого загривка ледяными иглами промчался холод?

Вскоре вдовца увела родня, и Павел Сергеевич смог устало опереться о плечо Лизы.

– Как же гудит голова… Ох, это будет тяжелый день.

– Наверно, – отозвалась Кора.

Только что сестра покойницы обернулась, будто бы что-то почувствовав. На бледном лице растянулись алые губы – бескровный разрез. Она медленно помахала их семье, хотя выглядело это так, словно предназначалось одной Коре.

Отчим поднял ладонь в знак приветствия.

– Что-то в мироздании сломалось, – пробормотал он. – Такой хороший город был. Особая энергетика. Воздух такой, что никто из знакомых не болел.… А теперь я его не узнаю. Одна беда за другой.

Тут он был прав. Возможно, именно по причине «особенности» Чеховска, в нем происходило столько всего странного.

– Одного понять не могу. Откуда у Даши, упокой господь ее душу, было столько родни? Она же вроде сирота. А теперь, глянь, не протолкнуться от сочувствующих.

Вскоре их окликнули. Наступало время произнести пару теплых слов об усопшей. Кора последовала за матерью и отчимом, поддерживающих друг друга. В какой-то момент толпа оттеснила ее от семьи, и она тут же ощутила рядом слабый запах химикатов, принесенный с порывом ветра. На плечо легла чья-то рука, и женский голос деликатно спросил:

– Простите, мы можем поговорить?

В тот момент Кора жалела лишь о том, что нельзя закричать.

Кора много раз возвращалась в памяти к этому разговору. Проматывала в голове события, будто они были запечатлены на кинопленку, и каждый раз внутри все холодело.

В день похорон никто не обратил внимания на пропажу. Вместе с Душечкой, как назвалась ее собеседница (что за глупое прозвище?!), она ушла от скопления людей и остановилась под огромной скульптурой ангела, смиренно сложившего крылья. «Любимому мужу и отцу» – говорила надпись на постаменте.

– Ты дочь Павла Сергеевича, я правильно понимаю? – спросила незнакомка со странным акцентом, не похожим ни на один из существующих.

– Нет, – напряженно ответила Кора. – И никогда ею не была.

Со стороны прозвучало грубовато, но она не могла поверить своим глазам. Кошмар ожил и нашел ее. А в карманах, как назло, ни соли, ни гвоздя…

– Вот как? Должно быть я ошиблась.

– Я его падчерица.

– Прозвучит странно, но я тебя будто бы уже где-то видела, – Фальшивая родственница наклонила голову, и блестящая копна волос стекла, закрыв собой всю левую сторону лица. Того самого лица, мелькавшего в воспоминаниях управляющего кинотеатром, и возвращавшегося каждый раз, когда он оказывался в темноте или надолго оставался в закрытом помещении один. Ужасно-прекрасного лица.

– Мы не встречались, скажем, в Воронеже? Или Липецке?

– Никогда там не была.

Шатенка кивнула. Казалось, она сама удивлена своим поступком и не понимает, почему внезапно решила начать разговор.

– Еще раз прости. Вся эта ситуация… Тяжело терять близкого человека. Подобные места умеют нагнать тоску. Ты ведь понимаешь меня, правда?

Кора напряглась.

«Прощупывает меня? Зачем, в чем я спалилась?» – и торопливо ответила:

– Да, когда-то я потеряла отца. Ужасное чувство, сочувствую вашему горю.

– Благодарю. Не сочти за грубость, просто я не хотела стоять там и смотреть, как моя милая сестрица исчезает в земле. Ненавижу это.

– Смерть?

Прозрачные глаза обратились к Коре. Они были будто бы вдавлены в пластилин телесного цвета, а за ними расползалась пустота.

– Бессмысленные ритуалы. Без души в теле никакого смысла. Просто гнилой кусок мяса, годный лишь на корм собакам. Зачем столько возни?