Ольга Ворон - Инициатор

А Даниил, рыча кровавой пеной, бросался на невидимую границу густоты.

Она улыбнулась отцу Сергею, убирая руки, и обернулась к другу за миг до разрыва сферы.

— Даня…

Тот рванул пространство, словно ткань — мир дрогнул и с треском йах вылетел из скованного заклятьем воздуха. Упал на четвереньки, отряхиваясь. Грязные брызги с отросших волос полетели в стороны. Вскочил. Измотанный, раненный, уставший, но готовый бежать, рвать, сражаться. Бешено огляделся — кто первый? Ну!

Алиса смотрела с тихой улыбкой, как йах озверело пялиться по сторонам и ждёт нападения. Она уже знала, что атаки не будет. Ощущение стронувшегося неба, зарождённых ветров новых течений, нового мира будил в ней забытые чувства нежности и доверия. Поэтому она могла стоять спиной к командору, снова стискивающему меч. Могла не смотреть на Владыку, способного в любой момент вновь чудесным Словом заставить обоих йахов принять на плечи всё небо над собой.

Пошатывающийся от усталости старец склонился, закрывая лицо в ладонях, и застонал:

— Во имя…

И, шелестя богатым жёстким одеянием, зашатался, почти рушась.

Командор успел подхватить его. Владыка, шевеля губами, не в состоянии произнести ни слова, трясущейся рукой показывал на йахов, застывших посреди окровавленного, заваленного телами зала. Потом вдохнул, тяжёло сглотнув, и глухо выговорил:

— Во имя Сына. Во имя Духа. Они пришли.

В зале словно лопнула натянутая струна. Пространство тонко завибрировало изумлением и усталостью.

Храмовники один за другим опускались на колено, склоняясь и прижимая вздрагивающие пальцы к точке меж бровей.

Алиса обернулась, небрежно убирая упавшую на глаза прядь. Волосы опускались, змеясь по плечам. Смотря по сторонам, и Даниил затих на вздохе, трансформируясь в человека.

— Отцу и Сыну и Духу, — от десятков хриплых мужских голосов зал загудел, резонируя каждой колонной, каждым окном.

И застыли. Мечи опущены. Руки на лбах. Никто так и не перекрестился.

Командор помог Владыке опуститься на пол. Отец Сергей, сев и отдышавшись, махнул рукой наставнику:

— Веди их к нему. Не медли! Время камня прошло.

Наставник Борислав, церемониально опустился на колено и, коснувшись ладонью пола — красной, тягучей массы, — поднял руку и тронул меж бровей, оставив красное смазанное пятно. И развернулся к йахам:

— Идите за мной.

Тяжело поднявшись, прошёл мимо оцепеневших соратников, мимо застывших инквизиторов, склонивших головы, мимо монахов, замерших у стен. К дверям во внутренние покои. И, не оборачиваясь, застыл на пороге, дожидаясь йахов.

Алиса сглотнула и посмотрела на Даниила. Хмурый и взъерошенный, с отросшими до плеч волосами, с литым, совершенным телом, он казался совсем иным человеком. Но это был он. Тёмные горячие глаза смотрели с недоверием и удивлением, словно весь мир вокруг оказывался для него нов и неизведан. Это смотрели глаза человека.

Она протянула руку и тихонько пальцами обвила его пальцы. Даниил неловко поймал её ладонь в свою и бережно обхватил.

Мимо храмовников, мимо инквизиторов, мимо монахов…

Командор дождался их на входе и шагнул за дверь.

Коридор, полный тихого света огня негасимого. За коридором — зал. За залом — коридор. За коридором…

Когда они подошли к высокой двери за красными шторами, Алиса знала, что увидит там. И всё равно — сердце рвалось от ощущения конца. И ощущения начала.

Командор Борислав без слов потянул блестящие медным боком длинные рукояти. И распахнул двери.

…

Всё было так, как она не раз себе представляла… Так, и не так. Никогда не чувствовала она в своих фантазиях этого воздуха. С запахом крови и трав. Одуряющего, сладостного воздуха, кружащего голову и проникающего сквозь поры. И — заполняющего тело до самого нутра. Аромата, наполняющего каждую клетку ощущением сытости и силы. Дающего больше, чем жар из только что порванного горла. Чувство святости… И этот воздух потоком шёл — бил, прошивая насквозь и истончаясь в изголодавшемся теле — из открытых дверей.

Командор, чуть обернувшись на входе, посмотрел на Алису краем глаз:

— Дальше вы одни.

И отшагнул в сторону. Почти солдатский разворот — и командор застыл в стороне от дверей стражем и постовым.

Ветер святости, сытости и силы ударил сильнее.

Переглянувшись, йахи шагнули внутрь. И замерли, найдя взглядом, внутренним чутьём источник этой силы.

Зал с портьерными шторами на высоких стреловидных окнах, стол под богатым сукном, черный ноутбук с золотой эмблемой яблока, автоматчики в серых рясах по углам комнаты…