Ши Эрншоу - Зимняя Чаща

Она помогает обуздать их.

Нора – это единственное, что позволяет мне чувствовать себя нормальным. Что заставляет меня думать и надеяться на то, что я не злодей. Что я герой. Или тот, кого нужно спасти, вывести из леса.

Моя роль в этой истории может оказаться совсем не такой, как мне представляется.

Спускаюсь вниз по ступенькам. На кухне темно, никаких следов Норы. Огонь в печке погас. А затем я замечаю отодвинутый на входной двери засов.

Открыв дверь, я вижу цепочку следов на снегу, они ведут к озеру. Я бегу к берегу, деревья стонут, провожая меня, словно чувствуют, как я спешу, словно слышат, с каким трудом я втягиваю морозный предрассветный воздух.

Еще не добежав до берега, я уже чувствую, что случилась беда. Вижу Нору, стоящую на льду вдалеке. Окликаю ее, и она оглядывается назад, ветер треплет ее распущенные волосы – Нора сейчас действительно похожа на колдунью. На настоящую ведьму . Девушку, способную одним мановением руки командовать горами и реками и даже самим временем.

Обернувшись через плечо, Нора смотрит в мою сторону, и я вижу выражение ее глаз. Такой испуганной я вижу Нору впервые.

А затем лед проваливается под ней. Раздается грохот, треск, и Нора исчезает в озере.

Я бегу, опускаюсь на колени на краю большой полыньи, из нее на меня смотрит своим глазом черная вода. А под водой плавно колышутся волосы Норы – как тростник, как водоросли в океане. Завораживающее, почти умиротворяющее зрелище. Глаза Норы открыты, но затуманены и смотрят куда-то мимо меня – так, словно она тихим вечером лениво следит за искрами звезд на ночном небе. Погружаю свои руки в ледяную воду, хватаю ее за поднятую над головой руку.

И вытаскиваю Нору наверх, на лед.

Я чувствую себя невесомой, плывущей среди темных звезд.

Руки обнимают меня, и я прижимаюсь лицом к твердому теплому плечу. Его шея пахнет лесом, пахнет зимой, которая длится и длится – бесконечная, бездонная, как озеро.

Слышу, как капает с моих волос вода, а может быть, мне это просто кажется. Капли, которые превращаются в лед раньше, чем долетят до земли.

Деревья качаются, дрожат надо мной, и я гляжу вверх, на их темно-зеленые лапы и на звезды, похожие на упавшие в черный пруд серебряные монеты. У меня кружится голова, кровь не течет по жилам, но меня это не волнует. Мне нравится быть невесомой и чувствовать запах Оливера, и видеть кружащий надо мной лес. Мы добираемся до дома, Оливер пинком открывает дверь, захлопывает ее за нами, а затем осторожно опускает меня на диван.

Оливер что-то приговаривает, но его слова скользят мимо меня, не задевая сознание. Возможно, он произносит мое имя. Нора, Нора, Нора . Впрочем, я в этом не уверена. Мне просто нравится звук его голоса, эхом отдающийся от стен дома.

Фин тычется мокрым носом мне в ладонь, лижет мое ухо. Пытаюсь заговорить, открыть глаза, но мои веки слишком тяжелы. С трудом приоткрыв их и прищурившись, я вижу, как хлопочет у печки Оливер, подкладывает в нее поленья. Ругается вполголоса – обжегся о дверцу, наверное, – и вот уже волны тепла плывут по комнате. Но мне не жарко, я не потею – я дрожу всем телом.

– Нора! – вновь говорит Оливер, и на этот раз я его отчетливо расслышала. – Не спи. Не спи!

Я киваю – или думаю, что киваю. Открываю рот, чтобы сказать ему, что со мной все хорошо, но чувствую, что моя челюсть не хочет двигаться, и ни одного слова с моих губ не слетает. Мой рот онемел, язык не ворочается.

Оливер укутывает меня одеялами – шерстяными одеялами, такими тяжелыми, что погружают меня в сон. Вдавливают в старый пыльный диван, втискивают в щель между его подушками, рядом с затерявшимися скрепками для бумаги, сухими розовыми лепестками и окаменевшими драже M&M’s.

Но теперь я бьюсь в конвульсиях, холод пронизывает насквозь мои легкие, проникает до мозга костей, и все вокруг начинает расплываться перед глазами. Вода заливает мне глаза, я тону, но все становится не черным, а белым. Белым, как кость. Белым, как Луна. Белым, как остывший пепел.

– Зачем ты туда пошла? – откуда-то издалека спрашивает голос Оливера. С потолка, что ли? Я чувствую, как его рука касается моих ног, растирает их, и кровь начинает иголочками покалывать в икрах.

«Больно!» – хочу я сказать – нет, закричать ему. Но то ли мой рот все еще отказывается работать, то ли Оливер просто не слушает меня. Моя кровь закипает, обжигает холодные вены, вновь растекаясь по ним.

Хочу дернуть ногами, но они не двигаются. Закрываю глаза и вижу костяного мотылька. Он порхает среди деревьев, и я гонюсь за ним, а догнав, хватаю его и под корень обрываю ему крылья. Но мотылек вдруг резко взмывает вверх, в странное пурпурное небо, на котором светят три луны над горизонтом.