Ши Эрншоу - Зимняя Чаща

– И что же, скажи, ты здесь делаешь, лунная ведьма? – спрашивает Ретт.

Я его просто игнорирую.

– Оливер, – повторяю я, стараясь привлечь к себе его внимание. Заставить его хотя бы не смотреть куда-то в сторону. – Не выходи на озеро, – тихо, чтобы не услышали остальные, шепчу ему я. Мне вновь хочется ближе наклониться к нему, хочется прикоснуться к нему, провести пальцами от его нижней челюсти до виска. Крепко прижать его к себе и заставить вспомнить. – Обещай мне не делать этого, ладно? – я глубоко втягиваю воздух, моя голова кружится, и все вокруг плывет. Так, словно я все еще в озере и вода заливает мне глаза.

Но выражение лица Оливера нисколько не меняется, его рот по-прежнему крепко сжат в узкую извилистую линию.

Он понятия не имеет, кто я такая.

– О чем она здесь толкует? – вмешивается Лин.

– Да ведьма она, вот и все, – ухмыляется Джаспер. Только сейчас я впервые вижу его левую щеку. Ту, на которой в ночь костра оставила глубокую кровавую рану сосновая ветка. Этот шрам исчез. Кожа на щеке Джаспера гладкая и белая.

Этого еще не случилось.

– Она, вероятно, собирается на него какое-то заклятие наложить, – продолжает Джаспер. Он перепрыгивает через изгородь и делает несколько шагов навстречу нам с Оливером. – Думаю, она хочет затащить его в свой дом, чтобы похоронить потом под полом, – морщит он брови. – Так все Уокеры делают.

Дыхание Оливера становится частым, странным, но он все еще смотрит в сторону.

– Заткнись, Джаспер, – резко поворачиваюсь я, указывая на него своим вытянутым пальцем. Джаспер захлопывает рот. Мне кажется, он действительно верит в то, что я одним взмахом руки могу превратить его в маленькую печальную жабу или навсегда зашить ему рот сотканной из паучьей паутины нитью.

– Откуда, черт возьми, ты знаешь мое имя? – спрашивает он неожиданно дрожащим голосом. От шока у него даже нижняя челюсть отвисла.

Потому что я ведьма, за которую они меня принимают. А это значит, что меня следует бояться.

Вновь смотрю на Оливера, который дышит так глубоко, что у меня от этого кружится голова.

– Прошу тебя, – говорю я и слегка улыбаюсь. На секунду мне кажется, что Оливер готов улыбнуться мне в ответ, его взгляд смягчается, а глаза становятся нежно-зелеными, как листва на восходе солнца. – Пойдем со мной.

Он приоткрывает рот и расслабленно опускает плечи.

Но тут у него за спиной каркает Джаспер.

– Она точно пытается охмурить тебя, чувак. Не позволяй ей прикасаться к тебе.

– Я знаю, что ты меня не помнишь, – говорю я Оливеру, не обращая внимания на Джаспера. – Зато я тебя помню. И знаю, что если ты останешься с этими парнями, случится что-то очень нехорошее, – я сглатываю и повторяю: – Пойдем со мной, пожалуйста.

Знаю, что Оливер ничего не понимает, что все мои слова для него бессмыслица, но я медленно – чтобы не испугать – протягиваю руку и касаюсь его скулы, его шеи, надеясь, что он вспомнит. Ведь где-то в его голове должна сохраниться память о том, как я касалась его раньше. О том, как он смотрел на меня такими же вот глазами и наклонялся вперед, чтобы прижаться к моим губам своими губами. Должна, должна была сохранить все это его память.

– Чувак, – писклявым голосом говорит Ретт. – Не давай ей к себе прикасаться. Она, быть может, прямо сейчас тебя околдовывает, прямо сейчас крадет твою душу. Если так пойдет, к завтрашнему утру свое собственное имя вспомнить не сможешь.

Но я не свожу своих глаз с Оливера, мысленно заставляю его вспомнить, вспомнить, вспомнить, и он наконец тоже прикасается ко мне – хотя, надо признать, не ласково и нежно. Нет, он довольно грубо хватает мою руку и твердым, быстрым движением отводит ее в сторону от своей щеки. Затем он меня отпускает.

– Убирайся отсюда ко всем чертям, ведьма! – говорит Ретт, и в этот момент мое сердце обрывается и проваливается куда-то вниз, в живот. Ретт перелезает через изгородь и направляется ко мне, размахивая на ходу руками так, словно я птица, которую он хочет вспугнуть так, чтобы она тут же улетела назад, в свой лес, в свое гнездо. Мне холодно. Я чувствую себя маленькой и одинокой. – Давай-давай, а не то мы привяжем тебя к дереву и подожжем. Посмотрим, на самом ли деле ведьмы горят так же хорошо, как об этом в кино показывают.

И я знаю, что Ретт в самом деле вполне способен на это. Что все они трое способны на ужасные вещи. Они ворвались в мой дом и утащили меня в лес – не удивлюсь, что и привязать меня к дереву им ничего не стоит. Привяжут, хворостом обложат и подожгут – просто для того, чтобы посмотреть, повалит ли у меня черный дым изо рта и ушей, когда я начну гореть. Тем более что сейчас они пьяны. Ну, и глупы, конечно, как всегда.