Гийом Мюссо - Жизнь как роман [litres]

Даже в наши кризисные времена всегда наступал момент, когда побеждали доводы разума. У Альмины сегодняшняя правда не равнялась завтрашней.

«…неожиданное присоединение к движению лицеистов, возобновление блокады нефтеперерабатывающих заводов…»

После душа я побрился, побрызгался одеколоном, натянул чистые джинсы, белую рубашку и узкий костюмный пиджак. Зеркало увидело самую обворожительную из моих улыбок. Метод Куэ: убедить себя, что ты возвращаешься в большую игру жизни.

«Премьер-министр Франсуа Фийон отвергает любые уступки и осуждает склонность крайне левых и социалистов к…»

На улице меня встретило яркое солнце. В голове начал складываться кое-какой план. На улице Шерш-Милит было оживленно. Забастовка помешала мне сесть в метро на станции «Сен-Пласид». Незанятых такси не нашлось, и мне пришлось идти пешком до ближайшего пункта проката велосипедов. Издали могло показаться, что там есть свободные велосипеды, но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что все они непригодны для езды: спущенные шины, погнутые обода, сломанные тормоза. Не отчаиваясь, я добежал до следующего пункта, но там было все то же самое. Местный житель чинил один из велосипедов, принеся собственный комплект инструментов. Париж во всей красе!

Я махнул рукой на технику и решил перейти через Сену пешком. Кучки демонстрантов шли по улице Вожирар к бульвару Распай со знаменами и красными транспарантами CGT. Толпа на бульваре приплясывала от нетерпения. Выступление кортежа намечалось на два часа дня, пока же репетировались куплеты, готовились мегафоны, настраивался звук, гудели рожки, звучала песенка про то, в какое место будет отправлен премьер Фийон вместе со всеми его реформами, проверялось звучание таких лозунгов, как «Саркози, деспот, дери налоги со своих дружков!», «Из карликов не вырастут гиганты!», «Посмотри на свой «Ролекс»: настало время бунта!» Кое-где перекусывали: в профсоюзной палатке жарили всевозможные сосиски, которые, засунутые вместе с кольцами лука в ломти багетов, продавались демонстрантам по боевой цене – два евро порция. Еще за евро можно было получить стакан пива или теплого вина. Манифестантка в перуанском берете, с сумочкой через плечо и с красным бантом на груди просила на полном серьезе, как в ресторане, сделать ей «вегетарианский сандвич».

Затесавшись в толпу, я не устоял перед соблазном делать мысленные фотографии и запоминать как можно больше подробностей: обрывки разговоров, характерные звуки, запахи, разносившиеся из колонок песни. Все это я помещал в папку, специально заведенную в уголке моего мозга. Там накапливался мой мысленный архив, библиотека, которую я всегда носил с собой. Через год или через десять лет, если потребуется для романа, я бы воспользовался этой папкой и описал с помощью ее содержимого демонстрацию. Все это давалось нелегко, но уже превратилось в мою вторую натуру, с которой бесполезно бороться, в изнурительный механизм с отказавшей кнопкой отключения.

Покинув кортеж, я обогнул Люксембургский сад и оказался перед театром «Одеон». В ритме моих шагов по тротуару перед моими глазами прокручивался фильм о годах жизни с Альминой, в котором сложно было обнаружить сюжетную связность. Она родилась в Англии, под Манчестером, у матери-ирландки и отца-англичанина. Увлеклась классическим танцем, поступила в Лондонский королевский балет, но в 19 лет попала в тяжелую мотоциклетную аварию со своим тогдашним дружком, выдававшим себя за гитариста, но чаще державшим в руках кружки с пивом «Гиннесс», чем гитары марки «Гибсон». Альмина пролежала в больнице больше полугода и с тех пор уже не могла профессионально танцевать. У аварии остались последствия, в частности хронические боли в спине, из-за которых она пристрастилась к обезболивающим препаратам. Это была подлинная драма ее жизни, о которой она не могла вспоминать без рыданий. Из-за этого я долго смотрел спустя рукава на многие ее выходки. В 22 года – была середина 90-х годов – она вышла на подиум и осталась на нем.

(Улица Расин, бульвар Сен-Жермен.)

1,74 м, 85-60-88. Помимо этих параметров, Альмину узнают в те времена по короткой рваной стрижке и платинового цвета волосам, в которых проглядывает ирландская рыжина, позволяющая ей выдерживать безжалостную конкуренцию. Эта особенность привлекает к ней внимание и позволяет раз за разом подниматься на подиум для участия в престижных дефиле. Она становится маленькой знаменитостью, появляясь в журналах в образе, в котором смешались рок и секс: легкая улыбка, морской бриз, дырявые джинсы, обувь Dr. Martens. Изображая страсть к «металлу» и тяжелому року, она утверждает, что пересекла на мотоцикле Штаты. Дела идут неплохо, на гребне популярности – в 1998–1999 годах – она трижды появляется на обложке Vogue, становится лицом одной из линеек духов Lancome и заключает контракт с Burberry, рекламируя их коллекцию осень – зима 1999 года.