Аристарх Ромашин - Проклятая картина

Показывая результаты своего труда, он рассказал мне, что настоящие картины пишутся не так, как многие это себе представляют. Настоящие картины, как и настоящая музыка или книги, помимо очевидного – того, что видит сознание, несут в себе ещё и неочевидное – то, что может узреть только подсознание. Каждая настоящая картина – это целая история со своей символикой.

– Что вы, Дмитрий, видите, глядя на эту картину?

Володар поднял одно из своих творений, лежащих на полу в прихожей. На картине были изображены небо, птицы, ветер.

– Природа, – с опаской предположил я, боясь показаться глупым.

– И всё?

Я присмотрелся и ответил:

– И всё.

– У вас есть персидский ковёр? – спросил он, вернув картину на место.

– Да.

Я достал смартфон и показал фотографию, где я красовался на фоне персидского ковра, висящего у меня в гостиной.

– Моя покойная мама любила этот ковёр. Он достался нам от прабабушки.

– Вы задавались вопросом, что за узоры на нём? – пропуская мимо ушей мою реплику, продолжил он.

– Честно? Никогда.

– А зря, юноша. Узоры персидских ковров не случайный набор символов. За ними кроется многовековая мудрость.

– Да ну?

– Медальон в центре ковра, – говорил он, правым указательным пальцем нажимая на дисплей смартфона, – символизирует божественное око. Ожерелье вокруг него по квадрату ковра – это защита небесного начала.

– Хм… Вы хотите сказать, что все ковры скрывают какую-то информацию?

– Все персидские уж точно.

Он снова поднял ту же картину:

– Природа, оно понятно. Только небо на этой картине означает небесные врата. Птицы – это счастье, а ветер – сила духа. Другими словами, достичь небесных врат и стать счастливым можно, если развить силу духа. Настоящие картины – это не слепое подражание природе, это необычное соединение различных символов.

Все последующие встречи у нас были в основном просветительского характера, и в ходе этих дискуссий я узнавал каждый раз что-то новое и интересное. Я оставил художнику свой номер телефона, но он никогда мне не звонил. Домой приглашал, только если мы случайно встречались на улице.

Поэтому я сильно удивился, когда, отвечая на звонок, услышал встревоженный голос Володара.

– Дмитрий, вы дома? – без приветствия начал он разговор.

– Да, – ответил я, а про себя подумал, что звонок очень странный и неожиданный.

– С трудом нашёл бумажку с вашим телефоном. Думал, потерял. Вы можете ко мне зайти?

Я оторвал смартфон от уха и взглянул на часы: 01:30.

– Сейчас?

– Да.

– Ну хорошо.

Я отключил входящий звонок. Захлопнул ноутбук. Нехотя поднялся с дивана и прошёл в спальню, переодевшись там, я вышел из квартиры.

Не успел я подойти к двери соседа, как она открылась. Доселе спокойные глаза художника сейчас выглядели обеспокоенными, и мне показалось, что в них закрался страх.

– Проходите, – бросил он, как обычно, и направился в гостиную.

Я вошёл в музей картин моего друга и, закрыв дверь на засов, последовал за ним:

– Что стряслось-то?

Он указательным пальцем правой руки показал на картину на специальной подставке.

– Взгляните.

Я послушался. На картине было изображено синее небо и лес. Деревья окружали небольшую поляну, заключив её в круг, где посередине стоял художник, перед ним находился мольберт. В руках человек держал кисточку. Вид спереди. В сосредоточенном лице художника можно было узнать моего друга.

– И? – не понял я. – Мне нужно разгадать символику картины?

– Нет. Присмотритесь. Вы ничего больше не видите?

Не хотелось выглядеть глупым, но спрашивать, чего он от меня хочет, я не решался. Вместо этого я уставился на картину, пытаясь разглядеть каждую деталь. И когда я вздумал отвернуться и сказать, что ничего нового не увидел, мой взгляд уловил кое-что странное.

От увиденного у меня почему-то похолодела спина.

В верхней части картины из-за самого дальнего ствола дерева выглядывала мордочка существа с рогами. Выпученные глаза наблюдали за художником.

– Ммм… Чёрт следит за художником?

– Да! Вы тоже это видите?

– Ну да. Раз вы это нарисовали, то я, конечно, вижу.

– Дело в том, – голос художника слегка дрогнул, – что я этого не рисовал.

Я удивлённо посмотрел на друга.

– Вы не писали эту картину?

– Да нет, – махнул он рукой и хмыкнул, – картину как раз писал я. Только наблюдающий чёрт не моих рук дело.

– Хм… а чьих тогда?

– Не знаю, – развёл руками художник.