Лин Яровой - Прогулки по лунным дорогам [СИ]

Осколки воспоминаний начали проступать через белую пелену беспамятства, и я застонал. Правда не понял, от стыда или от тошноты.

— Я хоть выиграл?

— О да, Полянский! Три стакана из пяти!

— Умоляю, Мириам, не кричи…

Девушка материализовалась слева, и теперь её голос хотя бы не звучал изнутри раскалывающейся черепной коробки. Впрочем, черноволосая уже успокоилась и говорила чуть тише:

— Что было дальше, можешь не спрашивать, — сказала Мэри. — Я бы и сама хотела взглянуть на твои вчерашние воспоминания, но, видишь ли, на их месте теперь зияет провал. Ты убил кусочек мозга, Полянский.

— Звучит паршиво, — сказал я, ковыляя обратно к машине. — То есть ты не знаешь, где мы?

— Понятия не имею.

— Ладно. Спросим у водителя.

Я открыл переднюю дверь «Тойоты» и потряс Воронцова за плечо. Тот промычал что-то бессвязное. Затем с трудом разлепил глаза и несколько секунд смотрел на меня пустым взглядом.

— Доброе утро, — сказал я. — Или добрый день, хрен знает. Скажи мне, гусар, куда ты нас привёз?

— А? Где?

— Вот именно! Где?! Где мы, блядь, находимся?!

Воронцов вытер стекавшую по подбородку слюну и огляделся вокруг. Стоило приятелю повести головой, как он тут же сморщился от боли. Андрей хрипло выматерился и потянулся к бутылке с водой.

— Подожди, — сказал он, — сейчас вспомним всё.

Утолив жажду, Воронцов вылез из машины и, покачиваясь, дошёл до багажника. Открыв его, Андрей порылся в вещах и нашёл спортивную сумку. Расстегнул её до половины, затем украдкой заглянул внутрь, и, кивнув сам себе, захлопнул багажник.

— Так, — сказал Воронцов. — Где мы находимся, я не скажу. Сам не помню. Но зато я помню, куда мы едем.

— И куда же?

— В Крым.

— Куда?!!

— В Крым, — повторил Андрей. — Не знаешь что ли полуостров такой? Он нынче на слуху.

— Да плевать! — разозлился я. — Какого чёрта ты повёз нас туда?! Как тебе вообще пришла в голову такая идея?

Андрей взял бутылку, в которой плескались остатки воды, и опустошил её в несколько больших глотков. Затем покачал указательным пальцем.

— Не мне, — сказал он. — Тебе. Поехать в Крым было твоей идеей. Мы с Аней лишь решили составить тебе компанию и отправились вместе на поиски брокенского призрака.

— Какого ещё призрака? Что ты несёшь, Воронцов?!

— О-о-о… — протянул Андрей, — Я гляжу, ты вообще ни хрена не помнишь? В общем, рассказываю. Утром мы победили две бутылки рома…

— О боже, — простонал я.

— Даже не так. Мы с Аней выпили одну, а другую победил ты.

Я почувствовал, как горлу подступает тошнота.

— Сначала тебе не везло в рулетку, — сказал Андрей. — А потом мы просто не сумели тебя остановить. Ты напился и начал нести какую-то бессвязную чушь: про туман, про луну. Про непонятную чёрную фигуру…

Сердце рухнуло вниз после слов Воронцова, и я почувствовал, что не могу пошевелиться. Неужели проболтался? Неужели рассказал им о жертвоприношении? Да нет, быть не может… Разве Андрей разговаривал бы со мной так просто?

— Что я ещё наговорил? — спросил я.

Мой голос охрип от волнения, но Андрей, кажется, не обратил на это внимания. Видимо, он списал всё на последствия похмелья.

— Сперва ничего, — сказал Воронцов. — Но когда Аня ушла ненадолго, ты поманил меня пальцем да и рассказал всё, как есть. Про ритуал, который оживит твою подругу.

Я сглотнул вставший в горле ком и оперся на дверцу автомобиля. «Он знает, — пронеслась мысль. — Он всё знает».

Андрей отёр пот с взмокшего лба.

— Чёрт, ну и жара.

Парень наклонился к машине и принюхался. Из салона несло перегаром. Андрей с отвращением поморщился и сказал:

— Пахнет так, словно кто-то умер, — Воронцов взглянул на спящую Аню. — Как думаешь, она жива?

Я натянуто усмехнулся в ответ:

— Вроде дышит.

— Это ненадолго, — покачал головой Воронцов. — Если не проветрить машину, девочка может и не проснуться…

При этих словах он задержал на мне взгляд. «Точно знает, — подумал я. — Всё знает и теперь будет меня испытывать. Хочет понять, говорил ли я всерьёз или просто бредил по пьяни… Или всё-таки нет? Может, не знает? Почему он так легко и непринужденно общается со мной, будто не видит ничего ужасного в моих намерениях?»

Стоило об этом подумать, как Мириам, стоявшая в стороне, и о которой я уже успел позабыть, вдруг округлила глаза и удивлённо спросила:

— В твоих намерениях? И давно ты намерился убить человека, Полянский?!

Я промолчал в ответ. Не потому что рядом стоял Андрей, а лишь по той причине, что сам не понял, откуда в моей голове появилась подобная мысль. «Я ведь несерьёзно, — подумалось мне. — Быть не может, чтобы серьёзно. Всё чёртово похмелье виновато. Мысли путаются, вот и собираю всякую чушь».