Лин Яровой - Прогулки по лунным дорогам [СИ]

— Помнишь, как ты целовал меня под дождём? — спросила Мириам, заглядывая в глаза.

— Помню, — я наклонился чуть ближе.

— А в рождественскую ночь? Когда город светился гирляндами, и мы стояли посреди дороги, объятые светом вечерних фонарей? Ты помнишь тот снегопад?

— Помню…

Её губы оказались рядом с моими. Я почувствовал горячее размеренное дыхание, и воздух наполнился запахом тёмных цветов.

— Постой… не целуй, — сказала она. — Ещё минуту… В прошлом году, та ночь у высоких костров, когда мы лежали в траве и в воздух летели искры. Деревья вокруг шумели так же, как и сейчас. Ты помнишь?

— Помню, Мэри. Я помню каждое мгновение каждой ночи с тобой.

Черноволосая улыбнулась краешками губ. Она медленно подняла руки и взялась за бретельки ночной рубашки.

— Все эти поцелуи, объятья… Ты мог бы повторить их с любой другой девушкой, — шёлковая ткань заскользила вниз и упала на мокрую траву. — Но то, что я покажу тебе сегодня… Посмотри наверх. Эту ночь ты никогда не забудешь.

Я поднял голову и увидел, как созвездия закружились на небосводе. Звезды задрожали, а затем вдруг посыпались на нас, словно сияющее конфетти. Миллионы ослепительных искр вращались, порываемые ветром, звенели хрустальными переливами, мерцали и падали с неба, отражаясь в тёмной воде реки. Словно стая светлячков, голубые огоньки окружили нас искрящимися спиралями, и в их падении я слышал небесную музыку, какую прежде слышали, наверное, только боги.

— А теперь поцелуй меня. Поцелуй под звездопадом.

Руки Мириам переплелись у меня за спиной, и я прижал черноволосую к себе, чувствуя, как дрожит её тело, как вздымается грудь в нервном, неровном дыхании. Горячий ток пульсировал в её венах и сводил ноги сладкой нетерпеливой судорогой.

Обжигающий воздух вырвался из ведьмы низким протяжным стоном, и черноволосая впилась в мои губы, прикусив их до крови. Я вспомнил крышу собора. Хотел было перенести нас туда, но Мэри тут же прочитала мои мысли. Она отстранилась, ударила меня ладонью и вновь припала к губам.

— К чёрту соборы. К дьяволу церкви! — выдохнула она, сбиваясь. — Сделаем это здесь, посреди леса.

Я схватил её волосы, потянул назад и поцеловал в шею. Черноволосая застонала, затем зарычала и укусила меня за плечо.

— Хочешь крови? — спросил я.

— Молчи и целуй, — оскалилась она. — Ты меня не за нежность любишь.

— Нет. Не за нежность.

Я повалил её на землю и, прижав телом к мокрой траве, ощутил, как мой огонь переходит в неё, как наши души сливаются под нескончаемым звездопадом. А черноволосая впивалась когтями мне в спину и, запрокинув голову назад, прикрывала глаза и громко стонала, отдавая мне всю себя. Её тёмные пряди переплелись и спутались, а лицо и грудь налились кровью так сильно, что выступивший румянец был виден даже в лунном холодном свете.

Мириам прижала меня к себе, закинула ноги, а затем вдруг дёрнула в сторону, и, оказавшись сверху, выгнула спину. В свете луны её белая кожа приобрела бледно-голубоватый оттенок, глаза стали похожи на две бездонные пропасти. Тонкие пальцы сжимали мне плечи, а от ладоней ведьмы шёл холодный огонь. Мириам была многоликой богиней — женой, любовницей, смертью. Сверху падали звёзды, и растущая луна мелькала на небосводе, и мы тонули в росе до тех пор, пока первый луч солнца не коснулся горизонта, и на востоке не загорелась заря.

И тогда мы ещё долго лежали, прижавшись друг к другу, и я слушал, как успокаивается её дыхание, и целовал раскрасневшееся лицо, чувствуя на губах вкус солёной испарины.

— Я люблю тебя, Мириам.

— Тшш… Молчи, мой дорогой… Слушай, как звёзды возвращаются на небосвод.

Больше я ничего не сказал. Уставившись в небо, глядел, как миллионы голубых огоньков растворяются в рассветной заре, и думал о том, что никогда и ни с кем не смогу быть таким же счастливым, как с Мэри.

Не помню, как мы вновь оказались в гостинице. Напоследок я поцеловал черноволосую и нежно прошептал ей на ухо:

— До следующей ночи, ведьма.

— До следующей ночи.

Мириам растворилась, и я остался наедине с собственным опустевшим телом. Наклонившись к дивану, я протянул руку, чтобы вернуться в физическую оболочку… И в этот момент позади раздался въедливый тягучий голос:

— Славься-славься, ночной король. Ты вернулся с охоты, поимев королеву.

Я резко обернулся. В проходной никого не было.

Никого.

Кроме отражения в зеркале… Отражение подняло руку. Помахало мне.

— Иди сюда, не бойся, — сказал зеркальный близнец. — Ты знаешь, кто я.