Alex Shkom - Туман гор Кайана

— В полицейском отчёте также было сказано, что у вас зафиксировали перелом нескольких рёбер, многочисленные ушибы и ссадины.

— Да. Как я и хотел сказать: потом я едва-едва выполз наружу и просто пошёл вперёд. Помню: там шёл снег, — мужчина поднял глаза куда-то выше головы журналиста и легко улыбнулся. — Белый-белый… и очень мелкий. Было так спокойно. Он засыпал собою и домишки, и деревья, и ели… Я не чувствовал такого спокойствия… веками.

— Да. А ещё офицеры нашли на вас кровь как пропавших Криса и Ричарда, так и того самого Энтони Смита.

— Вы же слышали, что с ними произошло.

— Но, но… они же так и не нашли тел, — покосил немного голову Альберт. — Вот, в чём дело. Я слушал вас все эти часы, и… Вы понимаете, что у вашей истории — правда это или ложь — нет никаких доказательств, — мужчина кивнул в ответ. — Нет тел, нет следов, нет ничего вообще, — снова кивок. — И даже пещера!..

— Я пытался указать на неё.

— Да, но там ничего не было!

Человек в охранной форме, стоящий у единственного выхода, слабо оскалился. Он слышал ту историю, рассказанную теми же словами, не раз и не два. Верил ли он? Неважно — деньги ему платили за то, чтобы ни пациенты, ни прочие не нарушали тишину, а голос журналиста был слишком громким для тех стен.

— Кхм-хкм… — весьма однозначно намекнул он.

— Да-да! — журналист отмахнулся и продолжил, немного понизив и замедлив тон. — Понимаете, в чём дело?! Да, спадёт снег, и, возможно, кто-то что-то да найдёт, но если все тела в пещере!..

— То от текущего состояния ничего не изменится. Чего вы пытаетесь добиться?

— Я пытаюсь понять! — он взял стул и придвинул его ближе, практически упав на стол половиной тела. — Плохие газетчики сделали из вас злодея, а я… — перешёл он на шёпот. — Я хочу докопаться до правды. Я хочу помочь, Анри.

— «Плохие»… — он растянул то слово и без единой эмоции уставился в стену. — Нет, не думаю. Пропал муж мэра городка, а единственный оставшийся в живых из группы рассказывал всякие небылицы. Им не нужен был просто злодей, понимаете? Им нужны были заголовки; история, желанная к прочтению, — в голосе рассказчика было даже слишком много холода, учитывая контекст. — А вот для подобных историй как раз нужен как герой, так и злодей… А затем появляетесь вы — человек, что хочет всё перекрутить, ради… Ради чего? Что-то мне подсказывает, что и вы, и они мало чем отличаетесь. Вам не нужна правда — вам нужна история.

— Вы не понимаете! Такое ведь действительно происходило не впервые! Все эти цепи землетрясений, о которых вы рассказывали, все эти слухи! Я проверил! С самого начала я следил за вами, и пока остальные просто пиарились на статьях в штате, я проверял! Все эти… странности, как вы сказали… берут своё начало далеко далеко не в шестнадцатом году — в двенадцатом, минимум! Представляете?!

— Эх… И что вы хотите от меня?

— Я… Я не знаю, — он тапнул по смартфону и запущенный диктофон выключился. — Хоть что-нибудь, а? Что вы можете рассказать ещё?

Фогг перевёл взгляд на журналиста. В планшете того, содержащем всего пару листов, было совсем мало записей — он их делал лишь в самом начале рассказа, а затем, замерев на пару десятков минут, и вовсе отложил его в сторону. Лгал ли тот темноволосый парнишка в очках и жилетке, изображая искренность? Он не знал. Он лишь смотрел на его волосы — выбритые виски и зачёсанная назад верхушка, торчащая шипами — смотрел и думал о том, как впервые взглянул на себя, когда вылез из пещеры — уже тогда он был седым.

— Знаете… — он провёл ладонью по варикозу на другой руке, звеня наручниками. — Я много думал обо всём этом… В этом, если понимаете, моя ошибка — каждый день, проведённый здесь, каждый день с того момента, когда судья вынес приговор, в котором он даже не сомневался, я лишь думал, прокручивая события тех дней раз за разом. Не зря я указал на то, что нахожу пророческими слова Тони, сказанные мне: «Кажется, мы не покинем этот лес». Думаю, я так и остался там — в той пещере. Каждую ночь… я будто оказываюсь там вновь. И вижу с каждым днём больше. Тени на стенах, Его глаза в свете луны…

— Если судить из медицинских отчётов по вашему состоянию и привязать их к вашей истории, то вас спасла…

— Контузия? Да. Забавно, скажите? Этот термин впервые появился на войне — Первой Мировой, именующейся ещё тогда «Великой», а после перетерпел многозначительные обезличивающие переименования: «Посттравматическое нарушение ориентации», «Эксплуатационная недееспособность»… Состояние, в котором нервная система и мозг не могут выдержать большее напряжение, так что просто отключаются…