Alex Shkom - Туман гор Кайана

Словно по щелчку чьих-то пальцев, я понял, что уже вовсе не падал, а лежал на чём-то настолько плотном, твёрдом и одновременно лёгком, что даже самое-самое сухое и прочное дерево не пошло бы с тем в сравнение — я лежал на самом воздухе.

«Где я?» — назрел логичный вопрос, но меня волновал другой: «Какой я?» — живой ли я был? Мёртвый? Или где-то между?

И тогда я вспомнил о ней — о зажигалке, упавшей в бездну вместе со мной. Я принялся водить руками по темноте, отчётливо ощущая острые и очень текстурированные контуры породы подо мной, чтобы найти её. Меня ждал успех. Успех ли?

Пальцы привычно открыли металлический корпус. По огромному, судя по эхо, пространству пронёсся оглушительный щелчок откидывающейся верхушки. Я положил большой палец на колёсико и замер — меня сковывал странный страх, странная мысль: «А рад ли я буду оказаться там, где я есть?» — и почему-то останавливала та мысль, сдерживала и отговаривала сильнее страха перед пустотой, сильнее неизвестности — всегда проще не выбирать дорогу. Щелчок.

Ровно на миг я успел увидеть образы, навсегда отпечатавшиеся в моих глазах. Та пелена, тот туман, что снаружи казался простым природным явлением, полностью состоял из них — из потемневших серых душ. Те же самые, что скребли тоннели, они совсем не источали света. Их слабые и едва заметные контуры сливались друг с другом, образуя сплошное серое месиво. Они, должно быть, были очень слабы: глаза — все черты их лиц темнели, приобретая неестественно плотный и глубокий чёрный цвет. Но все они смотрели на меня своей пустотой.

Как только огонь высвободился, распространяя свет, всё вокруг окутало пламенем. Будто бы мягкие волоски одуванчика, соприкоснувшиеся с горящей спичкой, те души воспламенились от моей зажигалки, передавая огонь друг другу. Секунда за секундой… Даже нет! Мгновение за мгновением, и вокруг меня всё уже пылало слабым, едва-едва тёплым огнём. «Огонь всегда реален», — говорил как-то один неудачливый писатель и был прав: я чувствовал тепло, я чувствовал реальность того огня.

Зажигаясь, сгорая и тухнув, многие и многие души исчезали вокруг меня, так и не осветив контуры того места, где я находился. У них даже не было сил, чтобы вскрикнуть — они лишь слегка задирали головы от боли, приоткрывали рты, будто действительно намеревались кричать, но… вокруг была тишина. Фут за футом тьма освещалась практически идеальным кольцом огня, а я всё не знал, за что же зацепить свой взгляд — везде было пусто за тем огнём, везде было лишь то самое ничего.

Но вдруг я заметил с одной стороны это — слабо подсвечиваемые контуры слева от меня, на миг показавшиеся мне стеной. «Значит, я действительно не исчез», — показалось тогда мне, и я всеми силами вцепился в тот образ, не моргая и не отвлекаясь от него.

Свет — тёплый, почти оранжевый — шёл все выше и выше по той бледно-серой стене. Очень гладкой, с очень странными и знакомыми горизонтальными дугами, будто бы я видел такие уже очень-очень много раз. Но не успела в моей голове даже сформироваться мысль, не успело пройти и мгновение, как я увидел то, к чему вели эти контуры. Увидел и не поверил себе.

Огонь всё медленно-медленно шёл у той стены, постепенно поднимаясь вверх. После горизонтальных дуг шло небольшое гладкое пространство, которое почти сразу прерывалось странным, будто бы влажным закругленным углублением. Момент за моментом свет исследовал тот объект, и я — вместе с ним, осознавая, что то была, скорее, вдавленная полусфера… Что-то куполообразное или… овальное.

Раздался ещё один порыв воздуха — где-то снизу линии огня стена треснула, обнажая грубые и остроконечные камни, а оттуда рванул тот самый ветер, несущий холод и смрад. Вместе с тем огонь дошёл уже почти до центра полусфер, ослабевая и разбиваясь на кучу маленьких огоньков. И вот тогда, когда он добрался до него тех полусфер, когда в остаточном свете произошло то, что произошло, я понял.

Понял, потому что те полусферы в исчезающем огне блеснули мне жёлтым — на меня смотрели гигантские, несоизмеримые просто ни с чем, что создал человек, пустые глаза, а ровно за миг до того я ощущал не просто воздух — я ощущал чьё-то дыхание.

«Агута», — всё тут же встало на места. Вон он был — великий и могучий древний бог.

Стоило мне только подумать о том, стоило только попытаться что-то произнести, как он взглянул на меня. Его глаза — действительно жёлтые и идеально круглые, спрятанные глубоко в пустых глазницах — засветились двумя бледными и холодными звёздами. Я видел, как свет стекал по контурам его бледно-белого черепа, видел, как он освещал его плоский нос без ноздрей, его стянутую, обтягивающую кости, с силой вакуума кожу, пустоту, в которой были его глаза — я видел бога. Но главное — я видел, чем были наполнены его глаза.