Дэн Поблоки - Выхода нет [litres]

Заикаясь, Азуми спросила:

– Кто… кто они?

Оказавшиеся в центре круга Матильда и Дилан разделились и бросились на призрачных детей, пытаясь вырваться из западни, но стоило им приблизиться к краю, как электрические заряды атаковали их и отбрасывали назад.

– Кто бы они ни были, – сказал Дэш, – но они нам помогают.

Азуми застыла как вкопанная. Она понимала, что это Дилана только что отбросило назад, но перед глазами снова и снова вставало одно и то же видение: летящий по воздуху Маркус. Это она доверилась существу, прикинувшемуся Морико. Это ее вина!

– Это они! – затаив дыхание, прошептала Поппи. – Смотрите!

Теперь и Дэш смог получше разглядеть призраков. На пятерых из десяти были повязки и старомодные одежды, которые он видел во время спиритического сеанса. Остальных он тоже узнал – это были дети с полароидной фотографии. Они пришли на помощь.

Матильда и Дилан взвыли, как дикие звери в западне.

Вдруг электрические дети обернулись к Поппи, Дэшу и Азуми. Вид у них был испуганный, но в глазах теплилась надежда – и они тут же стали таять. Кто знает, сколько еще они смогут продержаться?

Дэш понял, что они хотели сказать.

– Они их задержат, – сказал он вслух. – Бежим!

Схватив светильник, он бросился вслед за девочками к открытой двери. Он думал, что она вот-вот захлопнется, но когда все трое вновь оказались снаружи под проливным дождем, Дэш остановился и оглянулся назад. Круг синего света сжался сильнее. Электрические нити касались детей в центре, и Матильда и Дилан выли от злости и боли. Дэш почти чувствовал, как горит и зудит его собственная кожа – как от той лампы, которая заискрила в гримерке.

Это твоя вина!

Дэш потряс головой, пытаясь сдержать навернувшиеся слезы.

Брат звал его из призрачной тюрьмы, его голос отчаянно молил:

– Не бросай меня здесь!

Пообещай, Дэш…

ПООБЕЩАЙ!

– Это не твой брат, – сказала Поппи, осторожно взяв его за руку. – Пойдем. У нас мало времени.

И она потащила его прочь от двери.

ВТРОЕМ ОНИ БЕЖАЛИ ПО ЛУГУ. Каждый шаг, каждый рывок, каждый прыжок в высокой мокрой траве отзывался острой болью в спине и шее, и с каждой секундой Поппи все лучше понимала, что в драке с Матильдой была на волосок от серьезного увечья.

Рядом Азуми что-то бормотала себе под нос. А Дэш… Дэш просто плакал. Он старался приглушить рыдания, но Поппи все равно его слышала, несмотря на завывания ветра и скрежет и скрип деревьев в лесу по правую руку.

Поппи сосредоточенно посмотрела вперед. Она знала, что дом по-прежнему возвышается на холме слева. Но они уходили от него все дальше.

– Вот он! – вскрикнула Азуми, когда высокая трава резко кончилась и они оказались на гравийной дороге. – Наш путь к спасению!

– Смотри не сглазь, – буркнул Дэш, его голос звучал хрипло.

Поппи положила руки на плечи друзьям и крепко обняла обоих.

– Мы сделали это! – воскликнула она, не думая, кто или что может ее услышать. Ей хотелось засмеяться дому прямо в лицо… если бы у дома, конечно, оно было.

Ларкспур – обитель боли. И смерти.

С него начиналось все плохое, что когда-либо происходило в ее жизни: из-за него мама бросила ее, из-за него девочки в приюте называли ее чокнутой, из-за него она всегда чувствовала себя такой покинутой и одинокой.

Лицо Поппи вспыхнуло: она вспомнила, как тьма поглотила их всех тогда в доме и что она бросила Конни там и девочка уже никогда оттуда не выйдет – ни в видении, ни во время пожара, который начнется в детской через месяц после спиритического сеанса.

Она знала, что не в силах изменить прошлое, и все-таки…

Если бы Поппи не открыла дверь разбитого автомобиля, она бы никогда не встретилась со своей подругой. Если бы она не обратила внимания на тот звук или если бы она просто была немножечко храбрее – возможно, дом никогда бы не нашел ее и не прислал приглашение.

«Неужели я сама себя завела в лапы Ларкспура?!» – подумала Поппи.

Дождь наконец-то перестал, и ветер стих. Чем дальше они уходили от дома на холме, тем лучше Поппи себя чувствовала. А когда она, Азуми и Дэш снова зашли в лес, под сень деревьев, направляясь к Хардскрэббл-роуд, Поппи показалось, что у нее с души упал камень. Возможно, когда-нибудь она даже сможет забыть все, что здесь случилось. Из ее памяти сотрутся воспоминания о доме и о письме Дельфинии, и, может быть – а вдруг? – даже о ее матери. Может быть, Конни больше не станет являться к ней в зеркалах.