Вик Джеймс - Санктуарий [litres]

Все участвующие были близки с Дэниелом Уитменом, чья трагическая смерть так глубоко воспринята всем сообществом школы. Имеет место напряженность из-за заявлений, сделанных в результате этой смерти.

В свете этого я рекомендую снисходительное отношение ко всем участникам. См. приложение: план действий.

Представлено директору, вице-президенту и зарегистрировано

Дверь открывает Мэри-Энн Болт. Ее толстое тело перетянуто завязками фартука, словно окорок – бечевкой, а лицо каким-то образом кажется одновременно опухшим и осунувшимся.

Если она и удивлена моим приходом, то никак этого не показывает. В ее вежливом вопросе, чем она может быть полезна, ощущается нечто механическое.

– Тэд дома? – спрашиваю я. – Мне надо с ним поговорить.

– Он с Джейком. Наверху.

– Мне можно войти?

Мэри-Энн стоит в дверях: она явно не в состоянии ни пригласить меня войти, ни прогнать.

– Мэри-Энн, что-то случилось?

И в ней что-то ломается. Жена шефа разражается рыданиями – беспомощными, словно у ребенка. Я подаюсь ее утешать, пользуясь возможностью перешагнуть порог и закрыть за собой дверь.

– Вчера приходил врач, – рыдает она. – Сказал, что это обычный мононуклеоз, и Джейки нужно просто лежать и больше пить. Но ему с утра так плохо, Эбигейл! Он не стал завтракать, а когда мы снова попытались его накормить, то не смогли разбудить. Когда ты позвонила в дверь, я подумала, что, может, это уже «скорая». Но так же не может быть!

Мне хочется отвесить ей оплеуху и заорать, что это же просто болезнь, а не убийство, и что ей надо собраться. Вот только мне нельзя отталкивать Болтов. Нужно, чтобы шеф был с нами заодно.

– Скорую вызывать не стоит, – говорю я ей. – Его просто отвезут в местную больницу, а от Майкла я знаю, что статистика у них плохая. Очень плохая.

Мэри-Энн снова начинает завывать.

– Майкл дома. Давайте я ему позвоню.

Жена шефа тупо кивает: корова, настоящая корова! Мне трудно находиться в этом доме, где на каждой стене фотографии ее ухмыляющихся здоровых сынков, но упускать такой случай нельзя.

Майкл соглашается подъехать немедленно. Он понимает, что Джейк и его родители – наши союзники. Я быстро веду Мэри-Энн наверх, сказать шефу, что помощь скоро придет, и завести разговор об отстранении следователя и осуществлении должного судебного преследования этих двух ведьм.

Джейк лежит в постели, Тэд держит сына за руку.

– Мэри-Энн? – каркает он, не оборачиваясь.

– Это Эбигейл. Я позвала мужа, он будет здесь с минуты на минуту. Он поставит Джейки на ноги, – говорю я ему.

Тэд разворачивается на рабочем кресле Джейка, которое он подтащил к кровати. Его мясистые бока выпирают из-под пластиковых подлокотников, а его лицо приводит меня в шок. Тэда Болта нельзя считать мужчиной в расцвете сил, но он всегда полон энергии. Сейчас он смотрит на меня безучастно.

Видно, что болезнь сына его подкосила. Как это раздражает! Мне нужно, чтобы он работал в полную силу, иначе мы не добьемся нужного результата. И зачем это Джейку именно сейчас понадобилось заболеть?

И тут я леденею.

«Почему именно сейчас»? Почему сейчас, когда он владеет доказательством противозаконных действий Харпер? Когда он первый об этом заявил, стал лучшим и самым убедительным свидетелем преступления Харпер, источником статей Варли в «Сентинел»?

Что если тяжелое состояние Джейка – не результат мононуклеоза? Что если это Сара с помощью колдовства устраняет главного обвинителя своей дочери?

И даже если это не так, как удачно было бы, если бы Тэд и Мэри-Энн считали, что это так!

Мне надо осторожно посеять это зерно. Я говорю с Тэдом быстро, настойчиво – молясь, чтобы мои слова все-таки проникли в его мысли, занятые состоянием сына.

– Эта следователь привыкла иметь дело с коллективными изнасилованиями и поставщиками наркотиков, – говорю я. – Может, она даже хорошо с ними справляется, хоть я в этом и сомневаюсь. Но все это явно выходит за рамки ее компетенции. Колдовство – и то, как Сара и ее дочь злоупотребили своей силой. Кто знает, что еще они устроили?

Я позволяю своему взгляду грустно устремиться на Джейкоба и беру парня за руку, бессильно лежащую на одеяле. Пусть Тэд сам придет к напрашивающемуся выводу.

– Это – преступления против нашего города, – продолжаю я. – И как таковые должны расследоваться и судиться нашим городом. А это значит – вами, шеф. Вы нужны Санктуарию. Вернитесь к расследованию.