Вик Джеймс - Санктуарий [litres]

– Именно таким он и был. Мне ли не знать: сколько раз мне приходилось за ним подчищать!

– Что?!

– С какой-то девчонкой из футбольной команды мы еле выкрутились. А как ты думаешь, почему я запретил Дэниелу их тренировать?

– Дэн сам отказался, чтобы сосредоточиться на своих тренировках.

Майкл фыркает.

– Он отказался, потому что я сказал ему, что иначе будет скандал. Он как-то вечером привел ее сюда. Ты легла спать, а я спустился вниз и их застал. Зачем зажимать девице рот рукой, если ей нравится то, что ты с ней делаешь?

– Что за чушь! Дэн мог заполучить себе любую понравившуюся ему девушку! Зачем бы ему кого-то насиловать? Тем более ребенка, даже не подростка: ни сисек, ни ума.

– Двенадцать, – говорит Майкл.

– Что?

– Ей было двенадцать, когда это началось.

Я съеживаюсь в кресле. С чего вдруг Майкл так заговорил?

– Он просто уделял ей больше внимания, потому что у нее были перспективы в спорте, – я слышу в своем голосе мольбу. – И зачем Дэну было насиловать Харпер, которая и так была его подругой?

Майкл пожимает плечами:

– Может, ему это нравилось.

Я не могу этого вынести: ни слов Майкла, ни холодной отстраненности, с которой он их произносит. Я взрываюсь: машу руками, царапаюсь.

Что-то… кулак? ваза?.. врезается мне в подбородок, и голова дергается назад с такой силой, что я наверняка что-то ломаю.

Я отключаюсь.

Когда я прихожу в себя, я лежу на своей постели. Занавески задернуты, свет тусклый.

Я вижу в кресле в углу фигуру. Майкл, спит.

Кто этот мужчина, за которым я замужем?

Мне надо уйти, обдумать все то, что он сказал этим вечером. Я умею двигаться неслышно, так что сползаю с кровати.

– Нам надо поговорить, Эбигейл.

У меня колотится сердце. Значит, Майкл не спал. Он придвигает кресло, и я вжимаюсь в подушки. Муж окружает мою руку своими: не дотрагиваясь, но удерживая, словно птицу в клетке.

– Ты сказал все это, потому что ревнуешь к Дэну? – спрашиваю я. Страх делает меня безрассудной. – Ревнуешь, да? Всегда ревновал!

Он ударяет меня по подбородку с такой силой, что зубы у меня щелкают и во рту появляется вкус крови.

– Заткнись, Эбигейл, и слушай. Ты знаешь, что Дэн такое делал, а теперь есть видео, которое это доказывает. Так что наш сын был насильником. Вот что все будут говорить. Я сказал, ЗАТКНИСЬ!

Он выкручивает мне руку, потому что я рыдаю в голос. Он прав. Он совершенно прав – и это невыносимо. Те сестры, за которыми Дэн вызывался присматривать? Девочка с нашей улицы, к которой он заходил поиграть с ее щенком? Как я гордилась моим очаровательным, предупредительным сыном!

Был ли такой момент, когда я решила ничего не понимать?

– Подумай, как это скажется на нас, – продолжает Майкл. – Я столько лет потратил. И все зря. Я стану просто «папой насильника». Как я смогу смотреть в глаза коллегам? Кто согласится со мной сотрудничать? Что станет с моими исследованиями? С моим наследием?

Он пристально смотрит на меня, переживая насчет своей карьеры, и это неправильно. Так неправильно!

И тут я наконец понимаю, что я вижу.

Это опять работа Сары.

Я тогда, давно, умоляла ее сделать Майкла успешным. Придать моему робкому мужу напористость и честолюбие, которые были бы равны его таланту. И она это сделала.

Сделала слишком хорошо. И теперь в Майкле осталось только это. Не любовь ко мне. Не гордость за сына. Если он о нас заботился или что-то для нас делал, то только потому, что наши поступки отражались на нем.

Он знал, что наш сын гнилой внутри, и покрывал его. Он созвал спартанцев, чтобы организовать вечер памяти – мощное заявление о том, каким популярным был наш сын – чтобы любой компромат на Дэна умер вместе с ним. Важно только положение самого Майкла.

Есть ли в моей жизни хоть что-то, чего не коснулось бы колдовство Сары – и не испортило бы?

– Если это видео разойдется, есть вероятность, что кто-то из этих других девиц тоже выскажутся, – Майкл продолжает говорить. – Так что нам надо это прихлопнуть. Найти объяснение, по которому это стало бы ее виной, а не его. Может, использовать твои слова насчет того, что Харпер это сыграла, чтобы как-то его шантажировать или вытягивать из нас деньги. Или, может, это просто такие сексуальные игры. Подростковые эксперименты. Ведьмы – они такие, и полгорода все равно считают ее шлюхой.

Но я почти не слушаю, потому что внезапно все складывается.

Сара поколдовала над Майклом и изменила его.

Сара поколдовала над Альберто и изменила его.