Ким Лиггетт - Последняя жатва [litres]

– Это Эли? – Я с трудом выдавливаю из себя эти слова.

– Эли? – Похоже, мой вопрос его ошарашил. – Нет, сынок. Это Джесс.

– Значит, вы ее нашли? – У меня вырывается вздох облегчения.

– Нашли. – Он опускает глаза в пол. – Ты был прав. Она была с младшим Уиггинсом. – Он так плотно сжимает губы, что они белеют. – Ли во всем сознался. Это он вынудил Джимми, Бена и Тэмми покончить с собой. Пригрозил им, что уничтожит их семьи, если они этого не сделают. Это он перерезал горло тому быку, подложил на твое поле того теленка… выкосил дьявольский символ в пшенице… подсыпал сальвию в костер на берегу. Он заявил, что сделал все это, чтобы послужить дьяволу.

– Я так и знал. – Я слушал шерифа, затаив дыхание, и сейчас выпускаю из легких скопившийся там воздух. – А теперь я могу увидеть ее? Увидеть Джесс?

– За этим я и пришел. – Он сглатывает. – Нам нужно, чтобы ты опознал тело.

– Тело? Какое тело?

– Тело Джессики. – Его голос дрожит, и видно, что ему нелегко смотреть мне в глаза.

– Нет, – шепчу я, чувствуя, как пол уходит у меня из-под ног. – Как? Почему? – Я прислоняюсь к стене, чтобы не упасть.

– Думаю, она умерла примерно два дня назад. Мы нашли ее в лесу за заправкой Мерритта на месте, где раньше был детский лагерь. Младший Уиггинс похоронил ее заживо. – Он почти проглатывает последнее слово.

Я стискиваю зубы, стараясь подавить эмоции.

– Я должен ее увидеть.

– Ты уверен, что сможешь сделать это сейчас? Мы могли бы и подождать… ты можешь с кем-то поговорить… поесть.

– Я не хочу ни говорить, ни есть ваш гребаный сэндвич. Бог ты мой, да ведь у меня умерла сестра!

Шериф изо всех сил сжимает поля своей шляпы, еще немного, и он их сомнет.

– Иди за мной, – говорит он и надевает ее на голову.

Мы заходим в лифт и едем на самый нижний этаж. Здесь полиция держит тела погибших до того, как их перевозят в похоронное бюро или отвозят в округ Джерард для проведения вскрытия. Мне еще никогда не приходилось ехать в лифте так долго, так бесконечно долго.

Я вспоминаю, как в прошлом году опознавал тело отца. Тогда вокруг собрались все до единого должностные лица города, глазея на меня, вытягивая шеи, чтобы было лучше видно, сейчас же все по-другому. В коридоре никого нет, флуоресцентные лампы на потолке мигают. И слышно только одно – стук шагов шерифа по истертому линолеуму пола.

– Куда все подевались?

– Приближается ураган. Все собрались в здании старшей школы, чтобы переждать, пока он не уйдет. Здесь остался только персонал аварийных служб.

– Ураган? – шепчу я. Лампы на потолке мигают.

Мы проходим в комнату для опознания тел. Джесс не накрыта простыней, которую надо было бы отогнуть, чтобы увидеть ее лицо. Она лежит на металлическом столе такая же нагая, как в тот день, когда появилась на свет. У меня перехватывает дыхание.

– О, черт, прости! – Шериф хватает со стеллажа простыню и быстро накрывает ее.

Я заставляю себя смотреть на нее, и от слез у меня щиплет глаза. Я замечаю синяки на ее горле – и в это мгновение могу думать только об одном: о том, как я застегивал медальон на ее шее тем вечером на Празднике урожая. Это я отвез ее туда, из-за меня она оказалась в том положении, которое привело ее к смерти. Я был настолько поглощен мыслями об Эли, о мистере Нили и обо всей этой сраной истории с дьяволом, что вообще не замечал, что происходит. Она погибла из-за меня, моя сестра… моя плоть и кровь. Она уже два дня как умерла, а я даже не подозревал, что ее больше нет. Я должен был проверить, дома ли она, должен был зайти в ее комнату. Пока я играл в американский футбол, пока сближался с Эли, она гнила в лесу, оставленная там, как какой-то мусор, как какой-то ненужный хлам.

Хлам .

– Погодите… она была… – Мысль об этом душит меня. – Она была закопана в том кругу? – с трудом выговариваю я. Илай смотрит в пол, и я понимаю – так оно и было. – Я был там… на том самом месте. Те грязные пряди волос, выглядывающие из-под земли… я ходил прямо над ее мертвым телом. – Я стискиваю зубы так, что они скрипят. – Я подвел тебя, – шепчу я, пытаясь откинуть ее волосы назад, но они слиплись от грязи и кусочков мха.

Мох. Именно об этом говорила Умничка в тот вечер… она сказала, что Джесс лежит в постельке из мха, словно лесная фея.

Я вытираю лицо рукавом, но слезы все текут и текут из моих глаз.

Шериф Илай кладет руку мне на плечо.

– Я сочувствую твоему горю. Тех страданий, которые за последний год пришлось пережить тебе и твоей семье, с лихвой хватило бы и на десять жизней.