Амброз Бирс - Словарь Сатаны (сборник)

— Говорят, — продолжил великий человек, не обращая внимания на слова репортера, — что в нарушение всех прав он отказывается показать свои счета представителям прессы.

— Но по закону он несет ответственность только перед советом директоров компании, — рискнул возразить репортер.

— Говорят, — отмахнулся редактор, — что обитатели кладбища во многих случаях плохо обустроены, недостаточно хорошо одеты, и в довершение всего им постоянно холодно. И их никогда не кормят — сами идут на корм червям. Также поступили сообщения, что женщины и мужчины занимают одни и те же участки, что вредит общественной морали. Много тайных пороков собрано в этом оборотне в человеческом облике, и желательно, чтобы «Злодей дня» вскрыл его подпольные методы. Если он будет упорствовать, мы вытащим скелеты из его шкафа. Для этого у газеты будут деньги, а для вас — слава — вы ведь тщеславны, 216-й?

— Я — тщеславен.

— Тогда идите, — воскликнул редактор, поднимаясь и властно взмахивая рукой. — Идите и «ищите дутую славу» [122] Отсылка к «семи возрастам человека» из пьесы «Как вам это понравится» Шекспира. .

— Она будет найдена, — ответил молодой человек и, прыгнув в люк на полу, исчез. Через мгновение редактор, который, отпустив подчиненного, стоял неподвижно и словно погрузился в размышление, вдруг подскочил к люку и закричал вниз: «Эй, 216-й?»

— Да, сэр, — послышалось издалека.

— Насчет «дутой славы» — думаю, вы понимаете, что речь тут идет не о вас, а о другом человеке.

Исполняющий свой долг в надежде на похвалу хозяина, мистер Меткий Плевун, известный также как 216-й, в своем профессиональном одеянии уже знаком догадливому читателю. Увы, бедный мистер Могильщик!

Спустя несколько дней после описанных событий бесстрашный, независимый и деятельный страж и советчик общественности сан-францисский «Злодей дня» вышел со статьей на весь разворот с приведенными ниже слегка смягченными заголовками: «Ад на земле! Коррупция среди руководства кладбища „Соррел-Хилл“. Священный город мертвых в грязных лапах дьявола в человеческом облике. Страшные злодеяния на кладбище. Священные могилы в запустении. Останки матери. Распад тела прекрасной дамы, бывшей при жизни душой счастливого семейства. Управляющий — бывший заключенный. Как он убил соседа, чтобы зарыть первый труп и открыть кладбище. Он хоронит своих покойников где хочет. Оскорбительное высокомерие с представителем свободной прессы. Последние слова малышки Эльзы: „Мама, скорми меня свиньям“. Контрабандист владеет нелегальной фабрикой по изготовлению костяных пуговиц на территории кладбища. Похороненный лицом вниз. Отвратительные оргии среди гробниц. Танцы на могилах. Дьявольское расчленение — груда носов и ушей покойников. Никакого разделения полов; просьба о компаньонках для девушек не принята во внимание. Якобы „телятина“ — работающим по найму. Сведения из родных мест о негодяе. Мерзкое раболепие наших современников — указания на заговор. Ненормальные аномалии. Скрюченный, как щипцы для орехов. Нечестные похороны. Подозрительно низкие цены на сало. Насущный вопрос: на ком вы жарите пирожки?»

На прощание она сказала, что во мне нет ничего хорошего — просто законченный мерзавец, и все, и она надеется никогда меня больше не видеть. Поэтому я устроился помощником капитана на «Мадларк», отплывающий из Лондона туда, куда сочтет удобным капитан. Считалось неразумным диктовать капитану условия: было замечено, что когда он не может поступать по-своему, ему удается каким-то образом сделать рейс невыгодным. Новое поколение владельцев «Мадларка», проявив мудрость, разрешило капитану плыть, куда он хочет; брать тот груз, что ему по душе, и заходить в те порты, где самые красивые женщины. В том плавании, о котором я пишу, он вообще не брал на корабль груз, заявив, что от него «Мадларк» становится тяжелее и замедляет ход. Если послушать этого морского волка, можно подумать, что он ничего не смыслит в коммерции.

На борту было мало пассажиров — гораздо меньше, чем взятых на борт тазиков и слуг: ведь большинство из тех, кто купил билет, перед тем, как подняться на корабль, обычно спрашивают, куда он направляется, и, не получив точного ответа, возвращаются в гостиницу, а за багажом посылают какого-нибудь бандита. Но и оставшиеся пассажиры доставляли изрядное беспокойство: ходили, шатаясь, как пьяные матросы, и верхняя палуба была для них недостаточно широка, если брести с бака к нактоузу, чтобы поставить по компасу часы; просили, чтобы капитан Аберсаут разрешил опустить якорь, и как зачарованные слушали, как он плюхается в воду, а в случае отказа грозились пожаловаться в газеты. Любимым развлечением для них было укрыться от непогоды на подветренной стороне судна и травить байки о прошлых морских путешествиях, в которых всегда присутствовали две вещи — частые немыслимые штормы и невосприимчивость рассказчика к морской болезни. Любопытно было смотреть, как они сидят в ряд, рассказывая свои истории, и у каждого между ног тазик.