Иринарх Кромсатов - Лярва

Ещё бы — ведь теперь к числу препятствий, требовавших устранения, добавился третий человек, и надлежало дополнительно озаботиться сбором сведений о бабе Дуне. Впрочем, Лярве не составило труда узнать и адрес пожилой женщины.

На этом этапе она осознала, что далее двигаться вперёд одной будет затруднительно и что ей необходим помощник. Нельзя сказать, чтобы она боялась кого-либо из людей, почитаемых ею «препятствиями». Однако здравый смысл подсказывал Лярве, что если со старушкой она управится легко, если с Замалеей — с некоторыми усилиями, но тоже справится, то вот могучий Колыванов ей явно не по зубам. Требовался человек, обладавший в первую очередь громадною физическою силою, затем — решительный и небоязливый, а кроме того, достаточно подчиняемый и управляемый, способный стать простым орудием в руках женщины.

И очень скоро она напала на след такого человека. В забубённых подземных попойках, в пьяных оргиях с нищими и бездомными, среди хмельного бреда, воплей и слёзных признаний своих собутыльников, она услышала однажды о некоем не человеке, но чудовище, о мрачном и гориллоподобном богатыре, воплощённом творении Франкенштейна, которого худая слава змеилась среди бродяг, словно тлетворный дух. Говорили, что он будто бы совершенно не чувствителен к физической боли, что руки его по локоть в крови, что убить, раздавить, чуть не загрызть человека для него — обычное дело, всё равно что выпить ядовитую канализационную жижу либо сожрать на помойке какую-нибудь гадость. Заинтересовавшись этим субъектом, Лярва стала расспрашивать и целенаправленно собирать о нём сведения, а затем и искать его. Сообщаемые ей всё новые подробности были одна другой ужаснее. Например, один бездомный положительно утверждал, что у этого человека нет лика, что лицо его, сколь ни старайся, невозможно разглядеть; однако на требование разъяснений уклончиво отвечал, что хоть и видел этого монстра сам, однако не способен объяснить такой зрительный феномен. Другой предостерегал Лярву, не советовал ей искать этого урода, ибо он — сущее исчадие ада, всегда бродит один, а те, кто ненадолго приставали к нему, затем странным образом исчезали с лица земли, и более их никто не видел. Третий, наконец, прямо объявил, что зловещий субъект питается мертвечиною и сам есть воскресший мертвец. От таких фантастических заявлений Лярва, конечно, отмахивалась, но интерес её к странному и пугающему монстру только возрастал и укреплялся. Впрочем, людей, видевших его лично, было совсем немного, да и те могли просто врать спьяну, тогда как остальные честно заявляли, что не видели и, упаси бог, боятся увидеть.

Однако пока она не могла найти его и посему не могла перейти к решительным действиям. А поскольку бездействовать тоже не умела, то решила покамест изводить всех трёх обозначенных врагов, устрашать их и постепенно готовить к грядущей расправе. Не будучи тонким психологом, она доверяла инстинктам и простым звериным чутьём определила, что устрашённый враг — наполовину побеждённый враг.

Колыванову она не решалась показываться на глаза и ограничивалась тем, что изредка подбрасывала ему под дверь трупы собак и кошек. Трупы бывали разными: высохшими, полуразложившимися, а затем и свежими, произведёнными руками самой Лярвы. В конце концов она сочла слишком хлопотным поиск и перенос трупов в дом Колыванова, — и принялась отлавливать и приносить к нему в подъезд живых животных, после чего прямо в подъезде их убивала, потрошила и выворачивала внутренности перед дверью прокурора. Она вымазывала его дверь или порог кровью и нечистотами, писала на стенах подъезда оскорбительные надписи, наконец, подожгла дверь, облив её горючей жидкостью, — однако ни разу и никем не была замечена, действуя по преимуществу ночью. Разумеется, она отдавала себе отчёт в том, что все эти уязвления, по сути, — комариные укусы и не способны поколебать решимости Колыванова. Однако в ней жила необъяснимая уверенность, внутреннее и непоколебимое предчувствие того, что шансы на победу у неё есть и что избранный ею путь — верный и принесёт плоды.

Между тем сам Колыванов, как показала нам беседа его с бабой Дуней, всё это знал и видел, догадывался и о том, чьими руками совершаются все выпады против него, нервничал, злился, но и не думал отступаться от своего решения. К моменту знакомства Сучки и бабы Дуни прокурор в рамках возбуждённого уголовного дела закончил сбор необходимых материалов, допросил чуть не всех жителей родной деревни Лярвы, знал, что она подалась в бега и не живёт в своём доме, и наконец объявил её в розыск.