Роберт Маккаммон - Слышащий [litres]

– Точно не солдатская.

– Может, он из тюряги сбежал? Или ваще каторжник?

– Да не-е, не ка-аторжник он! – возразил Фидо, на южный манер растягивая слова. – У тех робы в полоску!

– Ну тогда чё за форма-то, а? – нетерпеливо спросил Монти.

– Да откуда мне знать? – пожал плечами Хлыщ. – Может, он билетер в кинотеатре?

– Ниггер-билетер? Да ты гонишь! Разве есть кинотеатры для черномазых? Слыханное ли дело?! – Никто Монти не ответил, поэтому он продолжал: – И как тогда он, по-вашему, оказался тут в своей форме билетера посреди ночи?

– Да наплевать на форму! Я знаю, как можно переплюнуть тех парней из Сент-Таммани! – сказал Хлыщ и скомандовал: – Снимайте с него трусы и носки!

– Да не буду я трогать его вонючие труселя!

– Тогда свали! Я сам все сделаю! Тащи из тачки мешок!

– Мешок? На кой ляд он тебе?

– Неси, что велено, и лишних вопросов не задавай, усек?

Кертис услышал, как кто-то залез в кузов и поволок оттуда мешок. Что-то оглушительно загремело. Хлыщ сдернул с Кертиса нижнее белье и носки.

«Господи, как так произошло, что я посреди ночи валяюсь голым на земле?!» – в отчаянии подумал юноша.

– Одежду кидайте в кузов! И ботинки тоже! – раздавал приказы Хлыщ. – Монти, давай сюда мешок. Ниггера тащите вон к тому вагону!

Кертиса подхватили под мышки и куда-то поволокли. Правым глазом он увидел, как луч фонарика выхватил из темноты рельсы.

«Все сплошь сорняками заросли, – промелькнула у него мысль, – до станции, видать, не близко».

– Вот сюда, сюда! – приговаривал Хлыщ. – Открывайте дверь!

Взвизгнула проржавевшая дверь вагона.

– Внутрь затаскивайте!

Кертиса подняли и бросили на пол.

– Так-так, вон к той стене!

Пленника поволокли по полу, сколоченному из грубо отесанных досок. Походя кто-то ухитрился ткнуть его кулаком в ребра. Наконец Кертиса швырнули к стене. Хлыщ посветил фонариком, и все трое застыли, любуясь проделанной работой.

– Так, где мешок? – спросил Хлыщ. – Сюда его давайте, а сами дуйте вон из вагона!

– Ты чего это задумал, а?

– Вешать ниггера мы не будем – хлопотно, да и не ново! А вот змей выпустить – другое дело! Они нашего черномазого вмиг уму-разуму научат! Давайте, валите уже! Я вытряхиваю гремучек!

– Хлыщ, да ты спятил! Чё, всех сразу? Двенадцать штук? А как же Гремучее родео? Наверняка среди них есть наша счастливая змейка, которая поможет выиграть главный приз!

– Вот наш главный приз! Да и кто помешает нам вернуться, скажем, через сутки и забрать гремучек, а? Но даже если что-то пойдет не так, я всегда могу наловить новых! А теперь валите уже, сколько раз повторять!

– Ну, Хлыщ! Во голова! Опупенно придумал! – воскликнул Монти и аж хрюкнул от восторга. – За сутки черномазый точно скопытится, мамкой клянусь!

– Ага! – отозвался его дружок. – Вот уж потеха так потеха!

Воцарилась зловещая тишина. Кертис лежал и напряженно вслушивался, что же будет дальше. Хлыщ зашуршал джутовым мешком, и на пол с глухим стуком попадали одна за другой змеи. От треска их погремков, раздававшегося со всех сторон, по спине Кертиса поползли мурашки.

– Пора баиньки, ниггер!

– Смотри, как бы тебя комары не покусали, – сказал Фидо и крякнул, довольный своей шуткой.

Дверь вагона с лязгом захлопнулась. Змеи затихли. Снаружи донесся удаляющийся хохот троицы. Через минуту взревел двигатель, и пикап, разбрасывая в стороны гравий, сорвался с места. А затем все смолкло.

Вдруг Кертис услышал, как где-то в темноте вагона заскользили в поисках укромного местечка змеи.

«Ох, как бы этим укромным местечком не стал мой труп, – подумал юноша. – Мерзкие твари непременно найдут меня, это вопрос времени. Господи, если Фидо не обсчитался, сейчас тут ползает двенадцать гремучих змей! С минуты на минуту хоть одна да наткнется на меня, и тогда я умру в страшных муках от яда, медленно распространяющегося по телу».

:Нилла , – позвал Кертис, прекрасно понимая, что ответа не дождется: адская боль мешала ему сосредоточиться.

«Люденмер, должно быть, уже мертв… И что теперь будет с Ниллой и Маленьким Джеком? Отличный из меня получился рыцарь в сияющих доспехах, ничего не скажешь!»

Кертису очень хотелось горько усмехнуться, а затем, может быть, даже всплакнуть, но лицо саднило так сильно, что от этой идеи пришлось отказаться.

«С другой стороны, – размышлял он, – что я могу? Остается только лежать и ждать, когда одна из змей найдет меня, угрожающе затрещит хвостом, а затем вонзит ядовитые клыки».