Роберт Маккаммон - Жизнь мальчишки [litres]

Повернув машину на Хиллтоп-стрит, я покатил в сторону дома.

Я добился успеха как писатель. Эту работу нельзя назвать простой, но мне она нравится. Мы с Сэнди не из той породы людей, кому нужно владеть половиной мира, чтобы быть счастливыми. Впрочем, должен признаться, что однажды я крепко потратился, купив красное авто с откидным верхом, которое обнаружил на аукционе подержанных машин, когда мы с Сэнди отдыхали в Новой Англии. Такие автомобили относят к разряду спортивных. Я занялся его реставрацией, придав ему такой вид, какой он, должно быть, имел во времена расцвета Зефира. Иногда, гоняя в этом автомобиле один по шоссе, когда ветер развевает мне волосы, а солнце палит в лицо, я ловлю себя на том, что утрачиваю чувство реальности и разговариваю с ним. Я даже дал ему имя.

Думаю, вы сами догадаетесь, как я назвал его.

Уезжая из Зефира, мы взяли велосипед с собой. У нас бывали разные приключения; золотой глаз многое повидал на своем веку и всегда оберегал меня от неприятностей. Но время шло, велик начал натужно скрипеть под моим весом, а рукам стало не хватать размаха руля. Велосипед отправился на покой в подвал, где его накрыли синим брезентом. Я представлял, что он там спит, как птица в гнезде. Однажды в выходные, вернувшись из колледжа, я обнаружил, что мама устроила распродажу домашних вещей, включив в нее и содержимое подвала.

– Вот деньги, которые один человек выложил за твой старый велосипед! – сказала она, протянув мне двадцатидолларовую бумажку. – Он купил его для сына. Разве это не здорово, Кори?

– Конечно здорово, – ответил я.

А потом, поздно вечером, уткнулся отцу головой в плечо и заплакал, словно мне снова было двенадцать лет, а не двадцать.

Мое сердце готово выпрыгнуть из груди.

Вот он. Прямо передо мной.

– Это мой дом, – сказал я Скай и Сэнди.

Дом постарел, вылинял под солнцем и дождями. Он нуждался в покраске и ремонте, в любви и заботе, но некому было дать их ему, потому что он был пуст.

Остановив машину у края тротуара, я взглянул на дом и внезапно увидел, как на крыльцо, улыбаясь, выходит отец. Он в отличной форме, сильный и подтянутый, каким я его и запомнил.

– Привет, Кори, – крикнул он мне. – Как дела?

– Отлично, сэр, – ответил я.

– Ты добился в жизни чего хотел, я верил в тебя. Ведь я был прав?

– Да, сэр, – ответил я.

– У тебя красивая жена, Кори, и прекрасная дочь. А какие книги ты написал! Я всегда, с самого начала, знал, что ты добьешься своего.

- Отец! Ты не против, если мы войдем и побудем немного в доме?

– Ты хочешь войти сюда? – Отец оперся о столбик навеса крыльца. – Но зачем тебе это, Кори?

– Тебе не тоскливо одному? Здесь так тихо.

- Тихо? – Отец от души рассмеялся. – Иногда мне действительно хочется, чтобы здесь было потише! Здесь никогда не бывает тихо.

– Но ведь дом… пуст? Там же нет никого?

– Там просто не протолкнуться, – ответил отец, взглянув на весеннее солнце, стоящее поверх холмов. – Но тебе не следует входить сюда, чтобы увидеть их всех, Кори. Даже ради меня. Не надо ворошить прошлое. У тебя чудесная жизнь, Кори. Гораздо лучше, чем я мог себе представить. Как дела у мамы?

- Она счастлива. Я хочу сказать, что ей, конечно, недостает тебя, но…

- Но ведь жизнь для живых, – заключил он наставительно, своим отцовским тоном. – А теперь поезжайте дальше и занимайтесь своими делами, вместо того чтобы бродить по старому дому с прогнившим полом.

– Хорошо, сэр, – ответил я, но не тронулся с места.

Отец повернулся, чтобы войти внутрь, но замер на пороге.

– Кори, – промолвил он.

– Да, сэр.

– Я всегда любил тебя и твою маму. Я рад, что у вас все хорошо. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Я кивнул.

– Ты всегда был и останешься для меня хорошим сыном, – сказал отец и вернулся в дом.

Крыльцо опустело.

– Кори! Кори!

Я обернулся и взглянул на Сэнди.

– Что ты там увидел? – тревожно спросила она.

– Тень, – ответил я.

Прежде чем уехать окончательно, мне хотелось побывать еще в одном месте. Я повел машину по извивам Темпл-стрит в сторону поместья Такстеров, что находится на самом ее верху.

Вот где действительно произошли серьезные перемены.

Часть больших домов оказалась буквально стертой с лица земли. На их месте колыхалась высокая трава.

Но в конце улицы меня ждал новый сюрприз: поместье Такстеров разрослось, выпустив во все стороны, как побеги, флигели. Имение казалось огромным.

«Господи боже мой! – пронеслось у меня в голове. – Значит, Вернон по сию пору живет здесь!» Я въехал в ворота, миновав вместительный плавательный бассейн. В ветвях раскидистого дуба виднелся сооруженный там шалаш. Поместье выглядело ухоженным: земля в отличном состоянии, все новые постройки гармонировали с общим стилем.