Ирина Лобусова - Тот, кто придет отомстить

Голос был таким громким, что дежурная по отделению милиции (молодая девушка, работающая оператором на коммутаторе всего вторую неделю) недовольно поморщилась и отодвинула трубку от уха. Ночной звонок сам по себе был неприятен (ночью так здорово ничего на дежурстве не делать). А тут еще вот так…

Звонившая скандалистка немного передохнула, восстановила дыхание и продолжила скандал с новыми силами:

– Неужели у нас нет никакой власти?! По закону шум на улице разрешен до 10 часов ночи! А сейчас уже половина первого! Эти дети орут так, что не то что спать, просто находиться в комнате никаких сил нет! Это безобразие! Вы должны хотя бы оштрафовать родителей! Мои окна выходят во двор. Я не могу находиться в квартире! Мало того, что они орут, так еще притащили с собой магнитофон и включили на всю мощь эту идиотскую музыку, как кувалдой бьющую по голове! Я старый человек, у меня высокое давление, мое здоровье не выносит такого напряжения! Только позавчера ко мне приезжала скорая! Мне 83 года! Имею я право на покой в таком возрасте или нет? Эти дети просто малолетние бандиты! А их родители – вообще кошмар, с ними даже разговаривать нормально нельзя, и…

– Хорошо, – вздохнув, диспетчер решила прервать этот бесконечный поток (в конце концов, прервать нужно было давно, она просто отвлеклась. На коммутаторе полиции существовало негласное правило: телефон долго не занимать – потому, что во время пустой болтовни он мог понадобиться кому-то по- настоящему), – назовите ваш адрес, имя, отчество и фамилию. К вам сейчас приедут.

По привычке чуть было не спросила номер телефона, но в этом не было необходимости: на коммутаторе были определители, и сейчас телефон старухи ясно высвечивался на табло.

– Лазарева Светлана Владимировна, улица Метростроевская… то есть Победная, д.21, кв. 8. Между прочим, мне 83 года! И вы уберете этих проклятых детей?

– К вам сейчас выезжает наряд полиции, они разберутся.

– Разберутся! Тоже мне, развели демократию! Раньше с такими никто бы не церемонился! Ведешь себя не положенным образом- отвечай по всей строгости закона! А теперь… Пока они голову кому-то не свернули, ножом не прирезали…

– Во дворе драка? – голос дежурной был абсолютно лишен эмоций.

– Вам что, сразу поножовщину подавай?! А орать под окнами старого больного человека – это что, не преступление?! Да за такое преступление в тюрьму сажать надо, а не то, что…

– Ждите. Машина выезжает, – дежурная быстро прервала поток жалоб и повесила трубку.

Она профессионально направила звонок кому следует, но, пока она передавала информацию, ее не покидало странное ощущение. Словно что-то в этом звонке было не так… Как будто кто-то намеренно коверкал голос, что ли… Но думать долго времени не было. На коммутаторе раздался следующий звонок (в коммунальной квартире пьяный муж пытался зарезать жену на глазах у соседей), девушка-оператор переключилась на другое и о звонке старухи забыла совсем. Да и в самом начале звонок вызвал у нее лишь отрицательные эмоции. Все знают, что старость заслуживает уважения, но мало кто может выносить истинную старость: скандальную, злобную, с тупым упрямством, вечными нелепыми требованиями, вспышками дурного характера (который хоть как-то маскировался в молодости) и ненавистью ко всем, кто моложе хотя бы на десять лет.

Дежурная машина полиции быстро пересекала ночную улицу. Дорогу, изрытую траншеями, обезображенную колдобинами и ухабами, совсем не освещали тусклые ночные фонари. Вызов был достаточно прозаичный и скучный: разогнать кучку детей, загулявших за полночь, бушующих и орущих во дворе. Все, находящиеся в машине, расслабились. По крайней мере, здесь не ожидалось ни стрельбы, ни крови, ни одуревших от наркотиков придурков, у которых отказали мозги. А вид наряда в форме с оружием способен разогнать даже самых шумных подростков.

Улица Победная находилась в самом центре старого города. Она была застроена двухэтажными домами еще дореволюционной постройки. Лишенные ремонта, изуродованные огромными коммунальными квартирами, подточенные офисами, прорубленными на первых этажах (благодаря явному попустительству городской власти, бравшей за разрешения огромные взятки), разрушенные вечными ремонтами тех, кто побогаче и полным равнодушием всех аварийных служб, дома находились в таком ужасном состоянии, что в них было просто страшно жить. Дом № 21 был одним из таких.

Машина остановилась возле подъезда и двое полицейских, разминаясь от долгого сидения, вышли на ночной тротуар. Двухэтажный дом, весь покрытый огромными трещинами, был похож на покосившуюся деревянную коробку, кем-то неудачно брошенную на асфальт. Они припарковались у обочины, как раз за подъехавшей раньше них машиной такси. Пожилой таксист выключил двигатель и стал ждать – очевидно, клиента. Совершенно обыденная картина. Полицейские сделали несколько шагов по темному подъезду, как вдруг старший из них (более опытный, старший и по званию, и по возрасту) остановился, внимательно прислушиваясь и хмуря брови. Дело в том, что со двора (достаточно темного – как и большинство фасадных окон) не доносилось ни звука. Темный двор поражал непривычной, пугающей тишиной.