Ирина Лобусова - Тот, кто придет отомстить

Никаких огней не было.

Он пришел только под утро, когда сквозь плотные шторы с трудом пробивались тонкие полоски рассвета. От него пахло чужими духами и дорогим коньяком. Этот запах вверг ее в такой ужас, что она съежилась в постели, боясь к нему прикоснуться.

В эту холодную, постылую постель она легла всего лишь несколько часов назад. До последнего момента она продолжала ходить по квартире и во что-то верить. Нет, не в то, что он любит ее и придет. Верить в это было бы по- настоящему глупо. А в то, что в мире могут существовать для нее чудеса, что можно вычеркнуть из жизни, из памяти эти страшные часы пустоты, и вернуть все так, как было когда-то, пусть даже в придуманных ею сказках. Недаром отец называл ее сказочной феей. Почти всегда.

Но сказок не существует. Ничего абсолютно не изменилось. И когда все тело налилось каменной тяжестью, а затылок- нестерпимо болящим свинцом, она отправилась в постель, чтобы забыться сном, который трудно было бы назвать забытьем. Ее сон был больше похож на кому.

Он разбудил ее, забираясь в постель. У него была отвратительная манера становится коленями на край кровати, перегибая в свою сторону матрас. Этим жестом он постоянно ее будил. Вместе с матрасом в его сторону скользило и одеяло. Не стал исключением и этот раз.

Очнувшись от своего забытья, она сразу же почувствовала жуткий запах. Выделила основные его компоненты. И жуткая смесь этот запаха убила в душе ее всё. Ей было абсолютно ясно: ночь их годовщины, ночь их праздника он, похоже, провел с другой женщиной.

О том, что он ей изменяет, она задумывалась не раз. Но всегда встречала эту мысль как-то спокойно, объясняя ее издержками профессии. У него было множество богатых, известных клиентов. Он посещал ради них всевозможные сауны, приватные резиденции, закрытые мужские клубы. Все это вращение в определенных кругах было важной составляющей частью его бизнеса. Смешно было бы думать, что, посещая элитные бордели или закрытые стриптиз- клубы со своими клиентами, он способен будет удержаться от искушений.

У нее хватало жизненного опыта и здравого смысла понимать, что человек его уровня вряд ли будет хранить ей абсолютную лебединую верность. Но этим фактам, этим противным эпизодам (а они наверняка у него были) она не придавала большого значения, свято веря в то, что все это- ерунда, что по- настоящему он любит только ее. То, что он тщательно скрывал свои похождения, давало ей надежду- думать, что он скрывает все это потому, что страшно ею дорожит. И терпеть такую жизнь с этой мыслью (о том, что он ей дорожит) было намного легче.

Так было до этой страшной ночи, когда он вдруг взял и плюнул на все. И само понимание этого факта наполнило ее просто лавиной нестерпимой боли. Она ни за что не смогла бы с ним говорить. А потому претворилась спящей, пока он тяжело, неповоротливо укладывался в постели.

Утром, когда она проснулась, он все еще спал. Пытаясь собраться с мыслями, она пила кофе на кухне, благодаря судьбу за то, что он спит, за эту неожиданную передышку. Ее жгла только одна мысль- поговорить, просто поговорить с отцом! Хотя бы несколько слов, только услышать его голос, чтобы избавиться от этой боли и от мучительного чувства одиночества, с которым просто невозможно было продолжать жить.

Но телефон отца не отвечал. Длинные гудки ранили ее слух. В это время отец должен был смениться со смены и давным- давно добраться до дома. После работы он никогда не спал. Он вообще плохо спал- в последние годы отца мучила бессонница. Он должен был ответить сразу же- но он не отвечал. Снова и снова, как заведенная, набирала его номер.

Чувство тревоги давно уже заползло в ее грудь ледяной ядовитой змеей. Она позвонила на городской телефон, где был установлен автоответчик.

– Папа, это я. Пожалуйста, сними трубку. Что происходит? Почему ты не отвечаешь? Мне очень нужно с тобой поговорить! Сними трубку. Папа, пожалуйста, ответь! Это очень серьезно!

Но он не отвечал. Она перезвонила еще.

– Папа, я волнуюсь. Сними трубку! Ты меня слышишь? Ответь мне! Что происходит? У тебя что-то с телефоном! Папа, просто перезвони мне, пожалуйста.

Никакого толку. Ни городской, ни мобильный телефон не отвечал. Она вдруг почувствовала такую растерянность и такую беспомощность, что ей захотелось плакать.

Легкий сквозняк и скрип двери показали, что в кухне она уже не одна. Но ей было на это плевать. Все разочарования, все ночные боли ушли оттого, что ее отец не брал телефонную трубку, не отвечал на ее звонки, и от этого она сходила с ума. Буквально сходила с ума, растворяясь с мучительном чувстве страшного безнадежного одиночества.