Василий Фомин - Демоны Египта

Осмелевший Хунни раскрыл было рот, чтобы хорошенько обложить хамку, хорошим таким и звучным древнеегипетским матюгом, но та сунула чуть ему не в рот свиток.

– Глянь-ка, что там есть. Нужна мне твоя помощь, твоя и еще пятерых-шестерых здоровых мужиков, а то мне одной сиротке никак не справиться.

Вдруг девица вытаращила глаза и ткнув за спину Хунни крикнула:

– Бежим! Неджеритхет вернулся! Сейчас утащит к мертвым.

Девка спрыгнула с гробницы и понеслась к лесу, тут же пропав в лунном сумеречном свете. А Хунни, обернувшись, и вправду увидел громадного филина наплывавшего на него и так же понесся к лесу и остановился только на опушке у воровских кварталов. И только тут сообразил, что в руках у него по прежнему зажат свиток папируса.

Этой же ночью он зашел к своим друзьям, они осторожно развернули свиток и увидели, что это план дальней части поля Сокара. Одна гробница была отмечена крестом, а стрелка указывала на один из углов мастаба.

В состоянии легкой эйфории, хоть и не знал он, конечно, такого слова, Хунни направился домой, а дом его был теперь в воровских кварталах, а не на полях в пойме священной реки.

По дороге ему, как на грех, встретился некто Паакер, того же полета птица и стал настойчиво приглашать откушать пенистого напитка. Хунни, проявляя благоразумие, отказался от дарового угощения, ибо халява до добра еще никого не довела.

Однако, Паакер был очень настойчив и пояснил неожиданную щедрость тем, что удалось им неплохо поживиться в городе мертвых и настолько неплохо, что даже можно ради такого случая вдарить по винцу. Мелькнуло даже, среди слов речи Паакера, такое наименование как кенхемское, которое звучит для уха истинного роме (египтянина, сиречь. прим. автора), так же как для римлянина фалернское, хиосское для грека, бургундское для бургунда, шампанское для француза и водка холодная для русского.

Следующей ночью, до восхода луны компания Хунни в составе шестерых здоровых мужиков, как и просила наглая малолетка, отправилась в город мертвых. Только малолетке от этого никакого толку не имелось, ибо наблюдалось полное ее отсутствие. Ну, тут уж как богиня истины и справедливости Маат распорядилась. Где искать наглющую мразотку никто не знал. Ну, а если потом объявится, то там и посмотрим, что ей причитается. Смотря по результатам.

Результата, который их всех ожидал, никто не ожидал на самом деле. Вот чего угодно можно было ожидать, – стражников в засаде, конкурирующую банду, летающую Бу Неджеритхета или Хуфу, даже восставших мертвецов, но все было намного удивительнее.

Подкравшись к дальней окраине города мертвых, грабители развернули при свете маленькой лампады свиток и узрели, удивленными донельзя глазами,… чтоб вы думали? Наспех выполненный рисунок огромного фаллоса, весьма похожего на ослиный. Хунни застыл с открытым ртом и его хотели было уже бить, но тут он обрел дар речи:

– Па… па… Паакер, гамадрил позорный!

И объяснил суть дела, после чего уже и получил от товарищей на орехи. Пожалуй, что даже на грецкие орехи.

Честные грабители еще и не предполагали насколько им всем повезло с этим фаллосом ослиным. На некоторое неопределенное время.

– Господин! Господин старший писарь. – осторожный шепот вкрадчиво просочился в окно.

Хеви свернул папирус и поднял лампаду. За окном, под ветками олеандра, закрывающего окно от лучей солнца днем, а сейчас с основательно запутавшейся в них луной, маячила фигура.

– Ты, Нофри?

– Да, господин старший писарь.

– Что тебя носит по ночам. – недовольно пробурчал Хеви, но только так, для порядка, он прекрасно знал по какой надобности тот бродит по ночам.

Понятно, что если бы не было срочного дела, писарь сопел бы сейчас как бегемот, приняв на сон грядущий и на грудь, жбанчик пивка. А бо и два. Да под рыбку с чесночком! Замечательное гастрономическое сочетание.

– Очень интересные вести, господин.

– Сейчас. Не ори на всю Священную Твердыню!

Хеви поставил на стол лампаду и вышел во двор.

– Все не спите, господин старший писарь. – польстил Нофри. – Даже ночами работаете. Дорого дается вам хлеб ваш.

– Да, много дел сейчас. Сам понимаешь – время жатвы. Господин Уаджар рвет и мечет и просто нервничает, а тут еще это убийство смотрителя белой палаты…. – Хеви махнул рукой.

– А, правда, что с него…

– Нос мне твой нужен, чтобы разнюхивать, а не совать куда не надо. – не очень ласково оборвал подчиненного Хеви.