Василий Фомин - Легенда о царице. Часть первая. Явление народу египетскому

Девица, видимо, решила, что, после достойного сопротивления, настало подходящее время для почетной сдачи.

– Ну не выкручивай же руку! И платье отпусти, порвешь. Я сама.

Последовала какая-то возня и эротический мужской стон, после чего пальмовые ветви раздвинулись, из них вылетело тело, и через мгновенье вестник держал в руках молодую и весьма разгоряченную девицу.

– Ой! – весело испугалась девушка. – Еще один влюбленный ухажер.

Девушка сделала какое-то движение и замерла, глядя на вестника блестящими глазами. Тело ее прямо играло под руками вестника, вызывая теплую, сладкую и тягучую волну желания. «Разве можно гулять глубокими ночами с таким-то телом. – подумал вестник. – Естественно у любого возникает желание завалить его в кусты».

– Зачем же ты так поздно гуляешь, прекрасная девица. – спросил он почти то же самое, что и подумал.

– Так получилось. – тихо ответствовала девушка, явно чего-то ожидая.

Из пальмовой рощи донесся какое-то хырканье.

– А что там с твоим кавалером?

– А. – легкомысленно и пренебрежительно махнула рукой девица.

– Просто напился и теперь, наверное, блюет. Что за привычка у вас, молодых парней, на свиданье приходить, напившись в стельку?

– Пожалуй, я провожу тебя до дома.

– А стоит ли о, таинственный и своевременный защитник? – насмешливо спросила девушка.

– Конечно, стоит.

– И сколько это будет стоить?

– В каком же это смысле?

– Что ты потребуешь от девушки за помощь?

– Ну, хватит торговаться.

Вестник подхватил девицу за талию и поместил на онагра.

Незнакомка слегка напряглась, когда он схватил ее за талию.

– Уау! – издала какой-то кошачий возглас удивления девушка.

Затем она покрутила головой, оглядывая онагра. Онагр, между прочим, тоже закрутился на месте, с удивлением поглядывая на навязанную ему всадницу.

– Какое странное животное.

– Оно, этот сказочный дракон, доставит тебя туда, куда захочешь.

– Правда? Ну, тогда туда пусть двигает свои драконовы копытца. – девица махнула рукой в южном направлении.

По дороге они весело болтали ни о чем. Девица обладала весьма острым языком и постоянно подначивала своего спутника. Тот в долгу не оставался, тайком оглядывая свою ночную даму. Та беззаботно болтала ногами, блестела глазами и трещала как сорока, впрочем, вестник не мог отделаться от впечатления, что эта оживленная болтовня лишь лисий хвост, заметающий следы.

Вскоре он заметил, что невдалеке за ними появились какие-то неясные тени. Впрочем, они шли сзади, не приближаясь и не отставая. Кстати, сбоку, в проплывающих мимо кустах, тоже что-то шуршало беспрестанно. Лишь печальные крики маленьких сов вносили какое-то успокоенье и умиротворение в ночную тьму и в душу.

Миновав храм, подъехали к озеру и девица, соскочив с онагра, сказала:

– Благодарю тебя за помощь, незнакомец. Как тебя вознаградить?

– Общение с тобой выше любой награды.

– Так что же, ты даже и не попытаешься залезть мне под платье?

Девица неожиданно оказалась прямо перед вестником и с вызовом посмотрела ему в глаза.

– Кто ты девушка? – спросил он, невежливо не отвечая на вопрос.

Глаза ночной знакомой неестественно сверкали в лунном свете.

– Ты не ответил. – напомнила девушка.

– Нет, ничего такого я не собираюсь.

– Ты хочешь сказать, что я, тебе, не нравлюсь? – в голосе послышалась угроза.

– И мыслей таких-то у меня и быть-то не могло – ты очень хороша! – честно признал вестник. – Особенно при лунном свете.

– При лунном свете даже жаба хороша. – фыркнула незнакомка. – Я надеялась, что ты все же попытаешься хоть что-нибудь, да предпринять. Так было бы намного проще.

– Хорошо, я возьму оплату за доставку, если уж ты так хочешь расплатиться. Скажи мне свое имя.

Девушка с таинственной улыбкой посмотрела на вестника и, повернувшись, пошла к мерцающему в лунном свете озеру, раскинувшемуся перед циклопической белой стеной.

– Нефру-та. – негромко донеслось от стены папируса. – Зовут меня, Нефру-та.

– Я почему-то думал, что Шехерезада. – прошептал вестник.

Сразу после этого он вновь услышал знакомый звук, но на сей раз не стал вертеть головой, а просто пригнулся и отпрыгнул в сторону, вежливо уступая дорогу бумерангу. Затем некоторое время провожал взглядом деревянную стрекозу порхающую в лунном сиянии.

В романтическом настроении он направился к берегу Нила. Настроение это несколько скисло, когда он обнаружил, что-то липкое на ладонях и, поднеся их к носу, понял, что это кровь и измазался он в ней, видимо, когда подсаживал ночную знакомую на онагра. Девица на раненую не походила и возникала мысль, не лишенная логики, что девушка, по имени Красота Земли, сама прирезала кого-то. Быстрее всего эротические стоны ее ночного ухажера были предсмертным хрипом.